сумерки, и пойдем посмотрим, что сталось с бароном и с Железной Башкой. Хорошо бы им удалось спастись! Но я не видел, чтобы их везли связанными, и не видел, чтобы их убили.

Он очень устал, поэтому уселся на развилке ветки, устроился как можно лучше, из осторожности привязал себя шерстяным поясом к дереву, чтобы не упасть. Вдалеке еще слышны были крики кабилов, но они постепенно затихали. Без сомнения, конь еще скакал, уводя за собой всю банду.

Добрый час фрегатар сидел, затаившись в ветвях, прислушиваясь и вглядываясь в чащу леса. Он больше не слышал ни звука, но не решался покинуть свое укрытие, хотя ему не терпелось узнать, что случилось с бароном.

Он боялся не кабилов, которые, по его расчетам, должны были быть уже далеко, а мавров и сокольников, потому что они могли пойти по его следам и рыскать по лесу.

Этот страх и удерживал его на месте, он ведь знал, что рискует больше всех, поскольку фрегатар, попав в руки мавров, несомненно, окончил бы свою жизнь на коле или на крюке.

Несколько раз, не в силах сдержать свое нетерпение, он был готов спуститься с дерева, но его останавливал хруст ветки, может быть, под ногами газели, а не человека.

Наконец наступил вечер. Кабилы не возвращались, сокольники тоже не появлялись.

Успокоенный тишиной, царившей в лесу, он покинул свое убежище и соскользнул с дерева.

Он перезарядил пистолеты, взял в руку ятаган и осторожно двинулся между деревьями, намереваясь дойти до холма, который должен был находиться где-то поблизости.

Темнота стала кромешной, он уже не мог различать стволы деревьев в десяти шагах от себя, а луна еще не взошла.

Нормандец, все еще опасаясь какой-нибудь неожиданной встречи с маврами или с сокольниками, получившими приказ выследить его, продвигался с крайней осторожностью. Остерегаться приходилось не только людей, но и животных-хищников: львов и пантер, которые в те времена еще в изобилии водились на равнинах Медаха, добычи для них там было достаточно в поселениях кабилов.

Он уже слышал один раз, как шуршат сухие листья и хрустят ветки под кронами деревьев. Это могли быть газели, шедшие на водопой к какому-нибудь ручью поблизости, но могли быть и звери, вооруженные когтями и клыками и жаждущие человеческой крови.

Он прошел несколько километров, так и не встретив никого, как вдруг ему показалось, что он слышит позади шорох шагов, которые следовали за ним.

Он остановился, прижался спиной к дубу и решил посмотреть, что за зверь осмелился преследовать его.

«Нет, — сказал он себе, — мне не нравится, когда на меня охотятся».

Он замер, вытянувшись у ствола и держа ятаган в правой руке, а левую положил на рукоять пистолета.

Шум, который он слышал несколько раз, резко прекратился. Совсем не успокоенный, он продолжал стоять неподвижно еще несколько минут, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в тени гигантских деревьев.

Легкий шорох сухих листьев подтвердил, что он не ошибся. Кто-то, человек или зверь, шел за ним следом и теперь снова двинулся вперед.

Прошло еще несколько минут, и он увидел две светящиеся точки, устремленные прямо на него.

Если бы это был лев, он бы зарычал, значит это пантера. «Сначала люди, теперь звери! Я сделал глупость, оставив мушкет на седле лошади. Ну теперь жалеть уже поздно. Да и я не страдаю от слабости, так что, если она нападет, ей туго придется».

Зверь — лев или пантера, — казалось, не торопился нападать на Нормандца. Возможно, он заметил, что человек вооружен, и не осмеливался прямо броситься на него, ожидая удобного момента, чтобы напасть неожиданно.

Так прошло несколько минут. Они стояли, не спуская глаз друг с друга. Нормандец потерял терпение и решился двинуться с места.

«Если он не осмеливается напасть на меня, я бессмысленно теряю время, — сказал он себе. — Я буду пятиться и так постараюсь достичь холма, а там я буду в безопасности».

Он взвел курок, в последний раз пристально взглянул на зверя, стоявшего совершенно неподвижно, и двинулся в путь, оглядываясь по сторонам.

Он сделал десять шагов, и вдруг светящиеся точки пропали.

«Он что, решил не нападать на меня или хочет обойти и напасть где-нибудь подальше?» — спросил он себя с тревогой.

Фрегатару было храбрости не занимать, но он начал беспокоиться, поскольку не знал, с какой стороны ожидать нападения. Он решил поторопиться, чтобы зверь его не опередил, поэтому бросился бежать со всех ног, стараясь держаться подальше от деревьев. Лес становился все реже.

Так он на одном дыхании пробежал двести или триста шагов. Он уже различал опушку, когда услышал, как следом за ним несется тяжелая живая масса. Он замер на месте.

К счастью, у него хватило времени повернуться, и он упал не на живот, а на спину.

Увидев перед собой огромного зверя, готового броситься на него, он выхватил мускулистой рукой ятаган.

Зверь этого не ожидал. Огромным прыжком он запрыгнул на низко свисавшую ветку и спрятался в листве, яростно рыча.

Нормандец, чудесным образом спасшийся от неминуемой гибели, быстро встал на ноги и, не опуская ятаган, оглядывался, думая, что зверь может возобновить атаку.

Он узнал в своем противнике пантеру. А ему прекрасно были знакомы ее повадки, дерзость и сила этой хищницы, которая и сегодня наводит страх на алжирских пастухов.

Видя, что она только царапает ветку, на которой нашла себе убежище, и шипит, как разъяренная кошка, он бросился бежать так быстро, как только мог, надеясь добраться до холма, который уже виднелся сквозь листву последних деревьев. Там он был бы в безопасности.

За пять минут он добежал до опушки леса и оказался на том месте, где произошла стычка барона с маврами.

— Вот здесь мы расстались, — сказал он. — Посмотрим, смогу ли я найти следы храброго молодого человека. Ах!

Белая масса громоздилась под деревьями на траве, а вокруг кружили, еще не осмеливаясь приблизиться, семь или восемь животных, похожих на маленьких волков, на высоких ногах, с пушистыми хвостами и желтовато-серой шерстью с рыжиной, время от времени они издавали монотонные и жалобные звуки.

— Если здесь шакалы, то должна быть и какая-то добыча, — прошептал он.

Он бросился вперед, размахивая ятаганом и крича. Ночные хищники, столь же прожорливые, сколь трусливые, поджали хвосты и разбежались.

— Мертвая лошадь! — воскликнул моряк, склонившись над белой массой. — Так здесь был бой! Неужели им удалось схватить барона?

Он наклонился ближе к земле и внимательно осмотрел место. Он нашел один из тех длинных пистолетов с рукояткой, инкрустированной перламутром, и стволом, покрытым золотой чеканкой, которые