Две силы столкнулись в безумной ярости, но численный перевес был на стороне маратов, а их могучие и стремительные птицы разметывали богомолов, отрывая клешни, лапы и головы с первобытной свирепостью, калеча и позволяя топорам в мускулистых руках варваров прикончить добычу.

Царица, зашипев, вскинула руку. Изображение на воде расплылось и сложилось заново – показывая теперь другой край долины. Здесь атака богомолов напоролась на тысячи воинов в серых шкурах, рядом с которыми сражались огромные косматые волки с жеребенка ростом.

И волки, и варвары были снабжены броней – подобием фартуков со стальными накладками. Мараты и их союзники действовали согласованно, малыми отрядами, которые, отбив от стаи соплеменников одиночного богомола, окружали и убивали врага. Правда, клан Волка не причинял таких страшных увечий, как клан Овцереза, зато они сбивали больше богомолов и, как подумалось Исане, избрали тактику, избавлявшую их от лишних ранений: волки готовились к долгому сражению.

– Отзови их, – тихо сказала Инвидия. – Выжди, пока на утесах соберется больше наших войск. Тогда мы отбросим маратов и займем крепость.

Царица ворда устремила взгляд вдаль:

– Такое сосредоточение сил займет время почти до рассвета.

– Что с того? – ответила Инвидия. – Даже так у нас останется целый день, чтобы подготовиться к встрече Октавиана.

– Ты, – медленно проговорила царица, – склонна к измене.

Исана пристально взглянула на Инвидию.

– Да. Потому что она рабски служит собственной выгоде.

– Мм, – задумчиво протянула царица. И, махнув рукой, отвернулась от пруда. Картина поблекла, но прежде, чем погасла совсем, Исана увидела отступление богомолов.

– Ты будешь находиться на сборных пунктах и сделаешь все возможное для накопления сил. Для этого достаточно с помощью земляных фурий возвести несколько заграждений на самых неудобных участках.

Инвидия, поклонившись, повернулась к выходу.

– Да, Инвидия, – очень тихо проговорила царица, – больше не пытайся тайно скрыться до падения крепости.

Тварь на груди Инвидии зашипела, шевельнула конечностями. Женщина, ахнув, упала на колени. Несколько мгновений она скрипела зубами, душа крик, потом мешком осела на пол.

Через минуту она медленно стала подниматься. Кивнула царице и вышла с застывшим как маска лицом – Исана не впервые видела, как изменница прячет ярость за этой маской.

Царица, не замечая Исаны, вернулась в свою нишу, уставилась в зеленое сияние над головой.

Исана медленно возвратилась к Арарису. У нее колотилось сердце. Всмотревшись в его глаза за мутноватым крочем, она удержала взгляд и одними губами выговорила: «Скоро».

Верхняя губа у него дрогнула, обнажив зубы в легчайшем подобии волчьей усмешки.

Исана, кивнув, снова опустилась на пол. Ждать. Уже недолго осталось. Скоро наступит время действовать, сказала она себе.

Скоро.

* * *

Гай Октавиан ехал в седле во главе довольно необычной колонны, дрожа от холода на спине ровно шагающего по дороге Актеона в самые знобкие часы полуночи и предрассветного мрака. Ему прежде не случалось путешествовать по дорогам за пределами Долины, но поднявшаяся луна позволила увидеть впереди гордый пик Гарадоса, возвышавшийся над другими горами как огромный, мрачный, разгоряченный выпивкой здоровяк над праздничной толпой.

Он был почти дома.

Рядом с присущей ей неизменной грацией ехала Китаи – и не Тави было винить ее за усталый вид. Он сам слишком устал, как и все его люди и канимы. Зато продвинулся даже лучше, чем ожидал. Они доберутся до западного конца Долины задолго до восхода. И тогда…

Он вздрогнул.

И тогда он бросит прямо в огонь всех, кто идет за ним. Если повезет, сумеет связаться с защитниками Долины и согласовать атаку с двух сторон. Алеранцы сильно уступают в численности, зато на их стороне фурии и знание местности, которое поможет ошеломить врага – и вынудит царицу показаться, вмешаться.

И тогда он узнает, спасет ли жизнь, проведенная в боях, его страну и народ – или он увидит их разбитыми, уничтоженными. Так или иначе, скоро все, что он делал, чем был, получит оправдание… или окажется недостаточным, сказал он себе.

Скоро.

Глава 47

Исана собиралась бодрствовать всю ночь, но не выдержала. Непрестанная игра света на стенах улья сбивала ощущение дня и ночи. Она, наверное, недели две обходилась чуткой дремотой, ни сном, ни явью. И вот под конец, когда бдительность была важнее всего, к ней подкрался сон, а она почувствовала его приближение слишком поздно, когда уже не могла противиться.

Она очнулась как от толчка и молча обвела взглядом улей – стараясь не поворачивать головы, не привлекать внимания.

Все было тихо. Царица ворда стояла в нише в своем жутком рванье, неотрывно вглядываясь в переливы зеленого света, и длинные белые волосы тонкой завесой струились ей на спину и грудь. Она не обратила внимания на Исану, что было довольно необычно.

Однако…

Что-то переменилось. Что-то неопределенно, неуловимо давило на все чувства Исаны. По спине у нее пробежал озноб.

В воздухе была смерть.

В улей вошла Инвидия. Обгоревшая женщина выглядела совсем измученной. Войдя, она кивнула царице – и, так же как Исана, не удостоилась ее внимания.

Инвидия прошла прямо к Исане, присела на корточки. Легкое движение ее пальца и давление на барабанные перепонки подсказали той, что их окружила очень маленькая, почти незаметная ветряная завеса.

Инвидия хотела разговора наедине.

– Через несколько минут, – шепнула она, держась спиной к царице, – жди перемен.

Исана округлила глаза. Через плечо Инвидии взглянула на царицу и незаметно кивнула.

– Она слышит не то, что я говорю, – пояснила Инвидия. – Для нее я сейчас глумлюсь над твоим бессилием.

Исана совладала с лицом и не шевельнулась, вглядываясь в лицо Инвидии.

– Говори, что за средство и где оно, – продолжала та. – И даю слово, я сделаю все, чтобы вы с Арарисом ушли отсюда живыми.

Исана помолчала, наблюдая за ней, затем спросила:

– А если не скажу?

На обожженном лице дернулось веко.

– Вы оба живыми отсюда не уйдете, Исана. Без моей помощи не выберетесь.

Исана медленно перевела дыхание. Удача: внушенная ею надежда толкнула Инвидию что-то предпринять – возможно, во время вчерашней разведки, пока она была невидима для царицы. У Исаны гулко забилось сердце. Неужели обратилась к консулам?

– А если я тебе его назову, – шепнула Исана, – что помешает тебе оставить нас на смерть?

– Я уже сказала. Мое честное слово.

Встретив ее взгляд, Исана ощутила короткий и острый укол жалости, но все же покачала головой:

– У тебя больше нет чести, Инвидия. Нельзя дать то, чего нет.

Инвидия с застывшим лицом смотрела