Шрифт:
Закладка:
«Агата, найди меня, когда заметишь неладное. Найди, когда появятся вопросы».
Меня тошнит, но я стараюсь этого не показывать. Не хочу признавать, что Даниилу удалось посадить семя сомнения в моей душе и то растёт удивительно быстро, запуская корни глубоко в сердце. Вспоминаю, что после нападения Александр выглядит слишком усталым, его взгляд часто стекленеет, и он жалуется на головные боли.
– Как долго он ещё сможет делить жизненную силу с тобой? – продолжает король.
– Помолчи.
– Ты знаешь, что я прав, Агата, – с горечью шепчет он.
– Заткнись, Даниил, – шиплю я.
– Он умрёт, Агата. Ты знаешь. И ты умрёшь вместе с ним.
Я не замечаю, как Даниил подходит ко мне, обхватывая мою ладонь, с мольбой заглядывает в глаза. Но я ни на чём не могу сфокусировать взгляд, всё плывёт.
– Я хочу спасти тебя! Возвращайся ко мне, пожалуйста! Я обещаю, что найду для тебя другого Морока, который тебя оживит, а я подарю тебе жизнь, что ты заслуживаешь. Пойдём со мной!
Он тянет меня к себе, в сторону своей двери и своих солдат. Он может вывести меня через неё. Ту дверь не видно с места, где остановились наши Тени, они заметят моё исчезновение слишком поздно. Я продолжаю думать, но почему-то покорно делаю несколько шагов вслед за Даниилом, всё ещё не в состоянии сморгнуть пелену. Не в состоянии собрать разлетающиеся мысли.
Я еле дышу, паника вновь сдавливает лёгкие, не давая сделать ни единого вдоха. Я задыхаюсь от тепла этой комнаты, лоб покрывается испариной, а рубашка липнет к спине, пол будто кренится, и я животом напарываюсь на стол, за которым недавно сидела. Светловолосый король что-то обеспокоенно говорит, но я ничего не могу разобрать от жуткого гула в голове. Он подхватывает меня за талию, когда мои ноги подгибаются, и тащит дальше, к противоположной двери.
Если я выйду из этой двери, то Александр заметит всё слишком поздно.
Он и Анна на территории Аракена. Они отправятся в погоню и погибнут. Все Тени, что прибыли с нами, погибнут из-за меня.
Снова из-за меня.
Я собираю последние силы, когда Даниил едва приоткрывает дверь. Хватаю ручку поверх его руки и резко дёргаю на себя, захлопывая дверь обратно. Даниил покрепче перехватывает мою талию, приподнимает меня над полом, теперь уже насильно намереваясь вытолкать наружу, но я упираюсь ногой в стену и бью короля локтем в лицо. Всё моё тело трясётся, и удар получается слишком слабым, чтобы разбить нос, но этого хватает, чтобы разбить губу. Молодой человек морщится от боли и теряет равновесие, когда ногой я отталкиваюсь от стены.
Мы оба падаем на пол, хватка Даниила ослабевает. Я отползаю от него на пару метров.
– Не смей! – пытаюсь заорать, но получается сдавленный хрип.
Мне всё ещё не хватает воздуха.
Мы оба вскакиваем на ноги, Даниил хочет приблизиться, но я предупреждающе пинаю ближайший стул в его сторону.
– Хватит с меня твоих речей! – со свистом втягиваю хоть немного воздуха. Моё сердце готово разорваться, но, несмотря на всё это, я выпрямляюсь и притворяюсь, что всё хорошо. – В следующий раз, Даниил, я встречусь с тобой только для того, чтобы убить.
– Тогда я предложу тебе больше! Мы подпишем мир с Сератом, Агата!
Я вновь замираю, не могу двинуться с места, понимая, сколько жизней с нашей стороны это может спасти.
– Если ты вернёшься ко мне, то я закончу эту войну раз и навсегда и никогда не трону ни одного из Ласнецовых.
– Откуда мне знать, что это не очередная твоя ложь?
– Я клянусь тебе, что подпишу мирный договор. Сам его составлю и подпишу первым. Ради тебя. – Даниил делает порывистый шаг вперёд, но я опять отшатываюсь, и он прекращает попытки. – Я дам тебе три дня, Агата. Если ты не придёшь ко мне до полудня четвёртого дня, то война продолжится. И в этот раз я пойду до конца, сам дойду до их дворца, чтобы забрать тебя из рук Александра.
Я не могу разобрать выражение его лица, насколько он серьёзен, потому что всё до сих пор слишком размытое, но это не имеет значения. Я как можно быстрее разворачиваюсь и выхожу через дверь, в которую вошла в этот дом.
Морозный воздух обжигает нос, лицо и лёгкие, когда я делаю несколько неловких шагов наружу, утопая по щиколотку в снегу, пытаюсь вдохнуть как можно глубже. Пью воздух, хотя лицо горит от кусачего холода. Грудь опускается и поднимается более равномерно, пелена и звон немного стихают, но ноги всё равно подрагивают, а сердце продолжает стучать невпопад, распространяя колющую боль по телу. Я вновь потеряла перчатки, обронила в той короткой схватке с Даниилом, но понимаю это, только когда Морок протягивает мне руки и я хватаюсь за его раскрытую ладонь.
– Что произошло? – едва слышно спрашивает он.
Я не могу заставить себя что-либо ответить. Александр чувствует, как дрожит моя рука, он смотрит за мою спину на Даниила, что выходит вслед за мной, видит его разбитую губу и начинает догадываться, что разговорами у нас всё не ограничилось.
– Не надо. – Пальцами вцепляюсь в предплечье друга, стараясь его удержать. – У нас перемирие, помнишь?
Натянуто улыбаюсь, пытаясь разрядить обстановку, и Морок нехотя, но уводит меня подальше от домика к остальным. Я едва замечаю обеспокоенные взгляды своих новых друзей, киваю Анне, показывая, что не злюсь на неё за Елену.
– Уходим, – спокойно отдаёт приказ Морок, но сам продолжает следить за королём Аракена. – Больше нам здесь делать нечего.
15
Мара, Мара, выходи!
Тут завёлся мертвец!
Мара, Мара, помоги!
Убей его, наконец!
Поострее меч возьми!
А не то нам всем конец!
Мара, любимая людьми!
Она убьёт тебя, подлец!
В некоторых деревнях на юге Аракена верили, что так можно призвать Мару, если встретишь упыря или другую нечисть в лесу.
Малахий Зотов. Забытое о Марах и Мороках
В Серат мы возвращаемся быстрее. Отправляем лошадей галопом, желая как можно скорее убраться подальше от территории Аракена. Только после пересечения границы все позволяют себе расслабиться. Никому не нравится моя молчаливость и бледное лицо, я сдаюсь под давлением старшего принца и Анны, и пересказываю им наш с Даниилом разговор. Рассказываю всё, кроме его предсказания скорой смерти Александра. Я не спрашиваю Морока о том, правда ли это, не хочу тревожить
