моей жизни». Мы еще пока не затрагивали это отношение императора к «Всемогущему» или его отношения с церковью и папой римским. В своей решимости править церковью Иосиф сильно напоминает нам императоров и королей Средних веков начиная с Карла Великого. В своем убеждении, что его долг - реформировать и развивать церковь и духовенство, он вполне соответствовал гораздо более древней традиции, и многие из его так называемых инноваций, осужденные враждебной пропагандой как «Иосифово» господство и терроризирование церкви, были на самом деле плодами проектов, начатых еще при Марии Терезии, церковные советники которой основывались на Ломбардских прецедентах.

Мы видели, что Иосиф с нетерпением ждал того дня, когда «все ошибки будут исправлены». Как новый Карл Великий, новый Оттон, новый Максимилиан I, он пытался реформировать церковь так досконально, чтобы искоренить все «языческие обряды» и все «суеверия». Радикализм церковного законодательства Иосифа не был превзойден ни позднее революционерами, ни коммунистами (которые в государствах-преемниках могли на нем основываться). Иосиф распустил созерцательные церковные ордены (картезианцев, кармелитов, капуцинов), заклеймив их как объединения «несозидателей». Сотни монастырей и церквей были секуляризованы и использованы для светских целей. «Монархия - слишком бедная и отсталая, чтобы позволить себе роскошь содержать „несозидателей“. Государству нужны активные, образованные священники, которые будут учить добродетелям человеколюбия, а не босые нищие, ходящие в лохмотьях». Угроза Иосифа передать огромные богатства церкви в светские учреждения на благо государства и общества осталась лишь угрозой, но возымела свое действие.

Существовали две стороны у реформаторской деятельности императора в церковной области (в чем ему помогали имеющие схожую точку зрения «просвещенные» католические церковнослужители). С одной стороны, было радикальное революционное «очищение», такое глубокое, что нанесло удар по ценным институтам в их самые жизненно важные точки и почти уничтожило их. С другой стороны, были образование и дальнейшая подготовка духовенства в семинариях и университетах, реформы, которые во многом отвечали за то, что можно назвать современным католицизмом XX в. В регионах, в которые реформы Иосифа не проникли (Польша, например), католицизм по-прежнему такой отсталый, что уклоняется от вступления в борьбу с нашей технологической и промышленной цивилизацией и удалился в гетто.

Притязания Иосифа на традиционные права старых императоров и королей по отношению к Риму (средневековые короли Венгрии, например, претендовали на право быть цензорами папских булл до их публикации в стране) неизбежно привели его к конфликту с папой римским. Здесь тоже недавняя традиция была полностью на его стороне. Мария Терезия воспринимала искренние протесты Рима по поводу ее управления церковью как личное оскорбление, и, когда ее сын Леопольд стал правителем Тосканы, она научила его действовать по отношению к папе как «хороший сын, уступающий святому отцу во всех делах, касающихся религии и вероучения», но «быть монархом и не терпеть даже малейшего вмешательства со стороны Римской курии в вопросы управления государством». Как и любой средневековый король или император, Иосиф был полон решимости не допускать вмешательства в свои дела. Он считал, что первый долг епископов и духовенства - служить своему императору и королю как добропорядочные граждане.

В 1782 г. народ получил удовольствие от впечатляющего зрелища «Каносса наоборот», коим была поездка шестидесятипятилетнего папы Пия VI в Вену с целью лично просить у императора прав церкви, как понимал их Рим. За несколько дней до его приезда профессор канонического права в Вене Эйбель опубликовал памфлет «Что такое папа?», который он написал по просьбе императора. В нем он заявляет, что права, которыми пользуется Наместник Христа на земле, принадлежат не только папе, но и распространяются на всех епископов как преемников апостолов; папа лишь олицетворяет целостность церкви. (Эти суждения и темы по-прежнему фигурировали в повестке дня Второго Ватиканского собора в 1964 г.) Придерживаясь и старой, и более новой (янсенистской) традиции, Эйбель далее утверждает, что глава государства получает власть напрямую от Бога и имеет право и обязанность направлять и контролировать деятельность церкви. Мы можем вспомнить, что накануне Тридцатилетней войны Мельхиор Гольдаст оказал такую же услугу Священной Римской империи с помощью своего собрания преданий и источников. Папа римский получил очень мало от своей встречи с императором, но был благодарен и за это. Иосиф добился своего по всем вопросам, которые он считал ключевыми для своей власти. Папа пообещал, например, что венгерские епископы будут исполнять указы императора. Предложение Иосифа сделать одного из племянников папы князем империи было принято им благосклонно.

Поездка папы Пия VI в Вену имела продолжение в следующем году. Рождественским утром 1783 г. святой отец собирался принять короля Швеции на аудиенции и подготовил речь, подходящую для правителя-протестанта. Он поднялся со своего трона и, к своему удивлению, обнаружил перед собой императора Иосифа. Как сообщил Иосиф Кауницу: «Я был в Риме, и мой приезд произвел эффект разорвавшейся бомбы». Во время своего пребывания Иосиф нарочно вел себя как благочестивый католик, рьяно посещая церкви. Его спутником в этих посещениях был король Швеции Густав III, приехавший уже к этому времени и вынужденный стоять рядом с Иосифом на коленях, нравилось ему это или нет. Император был решительно настроен доказать Риму, что он не Антихрист и не варвар - и даже не новый Лютер. Население принимало его с воодушевлением.

Иосиф охотно участвовал в таких комедиях, когда приезжал в другие регионы Европы, например Францию и Россию. Это помогало ему защищаться от одиночества и постоянно преследовавших его тревог. Его связи с Фридрихом Великим, Екатериной II и, прежде всего, Парижем эпохи Просвещения только усиливали его тревоги. Он понимал, что Европа пришла в движение, и, вероятно, спрашивал себя, какой шанс есть у его монархии перед лицом России и Пруссии и народов в состоянии нарастающего брожения. За четырнадцать лет до начала Французской революции Иосиф уже предвидел ее из Вены и предупреждал свою сестру Марию Антуанетту: «Революция, если тебе не удастся предотвратить ее, будет ужасающей».

«Происходит революция в моем организме», - написал Иосиф, будучи смертельно больным, своему брату Леопольду. В Нидерландах и Венгрии поднялись волнения. Его попытка предотвратить революцию сверху оказалась провальной. Венгерские аристократы изгнали из страны имперских землемеров и в кострах сожгли императорские указы, распевая «Марсельезу» и За ira (на латыни), пока они горели. Контрреволюция маскировалась тем, что говорила на языке революции. Венгерское восстание 1956 г., как и венгерские восстания в XIX в., было поддержано и глубоко реакционными элементами, и теми, кто выступал за развитие и кого действительно волновали вопросы свободы и прогресса.

Император Иосиф II умер в тот самый момент, когда Французская революция превратилась в европейский пожар, который не мог