Шрифт:
Закладка:
В самой Австрии против Иосифа выступил Кауниц, который хотел, чтобы реформа ограничилась Австрией. Кауницу его бывший ученик становился все более и более неприятен. Он написал Трауттмансдорфу 21 декабря 1789 г.: «Вам не хуже меня известно, насколько этот несчастный [император] заслуживает оскорбительного титула „постоянный разрушитель империи“».
Был ли он на самом деле разрушителем империи? Реформы Иосифа в конечном счете вытеснили церковных князей импер ии в Протестантскую унию князей, которую Фридрих основал в 1785 г. в надежде укрепить влияние Пруссии. Старые конфессиональные группировки среди сословий превратились в австрийскую и прусскую партии. Следует отметить, что Corpus Catholicorum в империи - это не то же самое, что партия сторонников императора, которая, несмотря на утверждения лютеранских князей об обратном, едва ли существовала как таковая. В реальности существовал раскол между католическими княжествами и императором, настолько острый, что католическая оппозиция часто оказывалась в ситуации, когда она была вынуждена вставать на сторону Corpus Evangelicorum. «На мой взгляд, - писал Кауниц в феврале 1787 г., - долгое время в прошлом религиозные различия в Германии были просто политическим предлогом и лозунгом, так что если императорский двор и наиболее влиятельные князья признали бы Аугсбургское вероисповедание сейчас, то протестанты завтра же выступили бы в поддержку католицизма».
В 1785 г. возникла опасность, что империя окажется вынужденной встать на ту или иную сторону и втянутой как дополнение к прусской или австрийской партии в кабинет политики великих держав. Это было площадкой, на которой империя не могла конкурировать, потому что ее структура делала ее лишенной «власти», то есть армий. Гёте как веймарский «военный министр» сократил герцогскую армию во время Войны за баварское наследство, чтобы не оказаться в нее вовлеченным. Его драма Die Уцде1 направлена в равной степени и против черного орла Пруссии, и двуглавого орла Австрии.
В начале 1780-х гг. произошло некоторое возрождение имперского патриотизма, который нашел сторонников у протестантских князей, таких как Карл Август Веймарский, Франц Ангальтский и Карл Фридрих Баденский, но этот тренд был остановлен ожесточенной борьбой, которая развернулась в 1787 г. из-за избрания Карла Теодора фон Дальберга, который участвовал в воспитании Карла Августа, коадъютором Майнца. Он был кандидатом и Австрии, и Пруссии, так как имел хорошие отношения с обоими королевскими дворами, но в данном случае был обязан своим избранием покупке Пруссией голосов коллегии выборщиков. Именно в этот период, когда потрясение от церковных реформ Иосифа было еще велико, Пруссия действительно стала влиятельной в Германии. Фридрих умер, и прусский министр Герцберг обхаживал Южную Германию с целью получить ее поддержку путем распространения слухов, что Фридрих перед смертью был готов принять католицизм и что его преемник Фридрих Вильгельм II или, возможно, один из его сыновей готов стать католиком ради того, чтобы стать императором.
«Трагедия Дальберга была в том, что третья сторона - партия сторонников империи не существовала именно тогда, когда он так остро в ней нуждался». И Вена, и Берлин не доверяли ему и покинули его в тяжелом положении. Он разочаровал Австрию, присоединившись к Лиге князей, несмотря на свое обещание этого не делать. Не испугавшись этих отказов, Дальберг приступил к примирению Лиги князей с императором и осенью 1787 г. представил Вене план судебной реформы для империи. Иосиф мог бы отмахнуться от Дальберга как от глупца и мечтателя, но его предложения содержали зародыш того, что с тех пор осуществляется в европейских судах стран Общего рынка, в высших инстанциях и в Совете Европы. Нечего и говорить, что этот план не нашел сочувствующего отклика в Вене, и Карл Август получил такой же холодный прием в Берлине; больше ни один королевский двор не интересовался реформированием империи. «После лета 1788 г. имперская реформа даже не приходила никому в голову ни в Берлине, ни в Вене» (Аретин).
В 1789 г. накануне Великой французской революции ситуация в Австрии казалась императору такой же отчаянной или не менее отчаянной, чем ситуация в Пруссии казалась Фридриху Великому, когда он раздумывал над тем, что может случиться после его смерти. Нидерланды - католическая провинция -были охвачены волнениями в результате деспотических действий Иосифа и его попыток навязать церковную реформу. Восстания против Австрии в Льеже, Бельгии, Галиции и Венгрии произошли благодаря поддержке Пруссии. Однако в империи восстание в Нидерландах не являлось особой причиной для волнения. А вот революция в Льеже 18-19 августа 1789 г. и бегство епископа в Трир оказали сильное воздействие.
Пруссия, чья поддержка революционных движений в Венгрии, Богемии и Бельгии до этого была тайной, теперь послала войска на помощь мятежникам под предлогом действий «в качестве исполнения воли империи» с целью подавления революции. Но Максимилиан Франц, кёльнский электор, не видел причин, почему бы ему не поступить с королем Фридрихом Вильгельмом II и его министром Герцбергом так, как Фридрих Великий когда-то с такой готовностью поступил с Иосифом и заклеймил Пруссию как нарушителя закона. Не позднее чем через шесть месяцев после штурма Бастилии Пруссия была разоблачена теперь уже перед сильно встревоженной империей как страна, поддерживающая революционные движения, и вынуждена была уйти из Льежа. «Как фактор в политике силы империя, по всеобщему признанию, не принималась в расчет; говоря военным языком, она не имела никакого веса. Тем не менее в силу ее традиций и потребности в справедливости она все еще могла расстроить планы, успех которых зависел от нарушения закона».
Максимилиан Франц теперь принялся строить планы реформирования империи и создания нового Союза князей. К 1790 г. его авторитет был таким, что в листовке, опубликованной в Регенсбурге, могло содержаться предложение его избрания римским императором. После смерти Иосифа была сделана некая попытка отнять имперскую корону у Габсбургов. Род Цвайбрюккенов мог представить своего кандидата, да и у Фридриха Вильгельма II мелькала мысль стать императором самому. Саксония и Пруссия поддерживали идею длительного междуцарствия, пока Австрии не будет нанесен нокаут.
«Мы были великой державой, но больше не являемся ею. Следует примириться с этим фактом». «Война - мерзкое занятие, противное человечности и счастью!» «Плохой мир лучше победоносной войны». Этими и аналогичными им афоризмами стареющая Мария Терезия стремилась удержать Иосифа от войн с Фридрихом. «Я хочу взглянуть смерти в лицо», - сказала она своему сыну. Для нее смерть была чем-то вроде «перехода из одной комнаты в другую». Она оставляла незадернутыми шторы,
