– После этого, – продолжал Трэвис, – мы не знаем, что точно происходило, но полицейские думают, что когда Джонни не смог тебя найти, он решил выйти обратно на главную дорогу, чтобы кого-нибудь там остановить. А Лима, решив, что покончил с тобой, вернулся на парковку с ключами от «шевроле» Стелзика. И на этой машине он отправился в погоню за Джонни.

– Так как же Джонни добрался до маяка?

Трэвис не ответил. Казалось, что он собирается с силами, готовясь поведать заключительную часть. Потом все-таки заговорил:

– Он не добрался, Ребекка. Хайн говорит, что Лима догнал твоего брата еще до того, как Джонни успел дойти до верхней точки грунтовки, следуя из лощины Симмонса. Помнишь, там же идти почти что целую милю…

Голос Трэвиса предательски зазвенел.

– По словам Баунерс, – тихо продолжал он, подавшись вперед в кресле, – участок объездной трассы был временно перекрыт, потому что там с грузовика сорвало бревна и разметало по дорожному полотну.

Ребекка вспомнила ту ночь, когда она добралась до перевала в разгар шторма перед тем, как начать спуск в Хелену, и там были разбросаны деревянные и пластиковые детали крепежа.

– В общем, когда Лима закончил… – голос Трэвиса снова прервался.

«Закончил что?» – захотелось крикнуть Ребекке, хотя она прекрасно знала ответ.

Закончил хоронить ее брата.

– После этого Лима не смог вернуться в Хелену по южному полукольцу объездной, потому что проезда там не было, он вынужден был поехать в другую сторону и проследовал мимо маяка. Вот так на маяке и оказался бумажник Джонни. По словам Хайна, когда Лима отъезжал от места раскопок – после того, как он похоронил Джонни – он заметил бумажник на дороге. Твой брат уронил его, когда упал замертво. Лима не хотел оставлять этот предмет слишком близко к тому месту, где спрятал тело, поэтому остановился у маяка и выбросил его там.

Трэвис снова взял Ребекку за руку.

– Прости, Бек, – прошептал он, не находя других слов.

Другой рукой он дотронулся до флешки.

– Хочу передать тебе извинения Баунерс. В Нью-Йорке у вашего дома погибли двое полицейских, потом были найдены тела Луизы и еще двух женщин, затем тело Джонни, со мной тоже возни было много… В общем, только сейчас полиция смогла передать тебе вот это. Баунерс говорит, что еще несколько дней назад они должны были это сделать.

– Что это?

– Лима кое-что пропустил, когда обыскивал карманы Джонни. – Трэвис остановился, глядя на Ребекку. Она вытерла глаза и решительно кивнула, давая ему понять, что готова услышать продолжение.

– Вот то, что Джонни спрятал за подкладкой в кармане куртки.

– Что спрятал?

– Помнишь тот день в лесу, когда ты вернулась и обнаружила, что окно «чероки» разбито? Ты еще заделала его полиэтиленом и так и ездила все пять месяцев. – Ребекка кивнула. – Помнишь, что тогда пропало? Видеорегистратор. Ты говорила, что не могла понять, зачем кто-то украл его?

Ребекка хмурилась, не понимая к чему ведет Трэвис.

Отставной детектив вложил флешку ей в руку.

– Посмотри запись. Она все объяснит.

85

Через неделю Ребекка с самого утра отвезла девочек к Ноэлле, чтобы съездить в город. Разлука далась ей тяжело: сперва она даже не смогла сойти с крыльца дома Ноэллы, так боялась расстаться с дочерями, но потом пересилила себя и с колотящимся как молот сердцем на подгибающихся ногах добралась до станции метро. Только в вагоне она постепенно начала успокаиваться.

За то время пока она была на острове, срок действия ее медицинской лицензии истек, и поскольку в течение трех месяцев она не подавала заявления о продлении еще на два года, ей пришлось позвонить в Единый разрешительный центр и объяснить, что произошло. Ее попросили лично посетить офис центра на Бродвее, так как ее случай был особенным.

После того как Ребекка закончила заполнять многочисленные формы, она прошла квартал до Брайант-парка. Солнце ярко светило на голубом небе. За Публичной библиотекой она нашла стол и скамейку в тени. Ребекка взяла с собой ноутбук и флешку, которую Фрэнк Трэвис отдал ей за неделю до этого. В кармашке сумки для ноутбука лежало кое-что еще – открытка, которую прислала ее мать.

Ребекка вытащила ее из мусорного ведра.

Она понятия не имела, почему так поступила, потому что по-прежнему ничего не чувствовала по отношению к Фионе Кэмбервелл, кроме недоумения и презрения, как и в тот день, когда выбросила открытку. Однако в конце концов она вернулась на кухню, порылась в соре и нашла испачканный и помятый конверт с проклятым куском картона внутри среди пакетов от чипсов и сломанных игрушек.

Сегодня Ребекка достала открытку и вновь прочитала сухой текст: «Мне было жаль узнать о Джоне».

– Извините, вам этот стул не нужен?

Ребекка подняла глаза от открытки.

Передней ней стоял мужчина лет сорока, высокий, красивый, широкоплечий, с темными волосами. Через плечо у него висела сумка, а в руке он держал стаканчик с кофе.

– Конечно, берите, – ответила она.

– Спасибо, – с улыбкой поблагодарил незнакомец.

Он одной рукой перенес стул от ее стола к соседнему. Ребекка снова погрузилась в круговорот своих воспоминаний и проблем, думая то о матери, то о флешке, то о возвращении на работу.

– С вами все в порядке? – спросил мужчина.

Она поняла, что все еще пристально смотрит на него.

– Извините, что я на вас так уставилась, – смешалась Ребекка. – В мыслях я была за много миль отсюда.

Мужчина снова улыбнулся:

– Вы меня успокоили. Я уже подумал, может быть у меня лицо чем-то запачкано.

– Нет-нет, что вы, с лицом у вас все в порядке.

– Ну то есть, если бы было не в порядке, то вы бы мне сказали?

– Зависит от того, насколько забавно это выглядело бы.

Мужчина снова улыбнулся. У него была очень милая улыбка.

– Вы англичанин! – поняла Ребекка по тому, как он выговаривал слова.

– Точно! А вы по разговору тоже, похоже, из доброй старой Англии.

– Да, но я переехала сюда в восемнадцать лет.

– Но британский акцент неистребим.

– Так и есть. Наверное, никогда не избавлюсь от него. А вообще мне нравится, что люди думают, что я англичанка.

Ребекка сделала паузу, вспомнив рассказы Джонни о том, как его травили в школе из-за его говора, но потом попыталась прогнать от себя горькие воспоминания.

– Вы здесь в отпуске? – спросила она.

– Вроде того, – ответил мужчина. – Встречаюсь здесь с подругой. Она живет в Лос-Анджелесе, и мы решили, что хорошо бы повидаться где-то на полпути. А вы? – Он посмотрел на часы. – Ранний ланч, а потом снова на работу?

– Нет, пока я не работаю, но, наверное, скоро вернусь.

Мужчина выглядел заинтересованным, похоже, ему было и вправду любопытно.

– У меня был своего рода перерыв в карьере, – сказала она, хотя это ничего не объясняло.

– Думаете о возвращении?

– Больше по необходимости, чем по желанию.

Они посмотрели друг на друга, и между ними вдруг возникло мгновенное чувство понимания того, насколько обременительной может