почте, старалась не встречаться с ним там, где меня могли узнать. Я позволяла ему приходить ко мне домой, но только поздним вечером или ночью. Я оправдывала себя тем, что мне нужно быть очень осторожной, чтобы защитить свою жизнь и работу. Я сказала себе: «У Акселя есть проблемы, и кто-то может воспользоваться этим, навредить мне». Но сейчас, как ты видишь, это не помогло. И, наверное, дело в том, что я всегда знала, на что он способен. Видела, как зло растет в нем и может поглотить его полностью.

При этих словах Маккензи Ребекка увидела, что Хайн приблизился к ней и посмотрел на нее как-то по-особенному, словно хотел что-то сказать своей бывшей начальнице. Меж тем та продолжала, не замечая этого:

– Я много раз спрашивала себя, почему он не трахал всех своих девок в каких-нибудь глухих переулках или… не знаю… в туалетах ночных клубов, чтобы они вообще о нем ничего не знали. Но потом я поняла: рассказывая женщине наутро историю о том, как «мы вместе напились до бесчувствия», он располагал каждую из них к себе, казался им приятным парнем без всяких отклонений. Зная Акселя, зная, каким он мог быть заботливым и даже нежным, когда одержимость грубым сексом его отпускала, я думаю, он хотел продолжения, каких-то нормальных отношений. Бьюсь об заклад, ты ему действительно понравилась, что-то такое особенное он в тебе углядел. Но он зашел слишком далеко, и в этом была вся проблема. Вот почему у нас не было другого выбора, кроме как избавиться от тебя. Он ведь сказал тебе не только свое настоящее имя, но и свое прозвище и даже фамилию.

Ребекка живо вспомнила свой сон, и слова «Ты должна остаться, Ребекка!» вновь всплыли в ее памяти. От мысли о том, что она и вправду понравилась маньяку, она содрогнулась от омерзения.

Едва она успела об этом подумать, Хайн сделал еще один шаг вперед – и на этот раз Ребекка поняла, что он хочет донести до Кэтрин Маккензи. «Стоп! – хотел сказать он. – Никаких признаний!»

Но для Маккензи, видимо, было очень важно выговориться. Выплеснуть те смешанные чувства, которые она испытывала к своему единокровному брату, ненависть за то, что его выбор чуть не пустил под откос ее жизнь и карьеру. В конце концов, кому еще она сможет признаться в том, что сделал близкий ей человек – и что она сама так долго держала в секрете – как не другой женщине, доживающей свои последние минуты?

– Нам нужно заканчивать эту говорильню и смываться отсюда, – Хайн впервые открыл рот с тех пор, как он появился на кухне Ребекки.

Ребекка посмотрел на него, на его пистолет, увидела, что он взглядом ждет от Маккензи команды, но ее не последовало.

– Не тебе меня учить, что нужно делать, – тихо, но веско сказала она.

– Нет у нас времени на все это дерьмо.

– Знаешь, поскольку та, кого ты должен был прикончить во что бы то ни стало, еще дышит, – она указала на Ребекку, – у нас есть столько времени, сколько я посчитаю нужным.

Хайн промолчал.

– Наш великий детектив, видите ли, был в Майами, – сказала Маккензи, словно отвечая на невысказанный вопрос Ребекки о том, почему Хайн послал на остров вместо себя Лиму. – Он был частью объединенной оперативной группы, направленной для ареста какого-то придурка из Бронкса, возомнившего, что он – Тони Монтана[17]. Решение о том, как поступить с тобой, мы принимали буквально в последнюю минуту. Мы слушали твои телефонные разговоры, читали твои сообщения и тут вдруг узнали, что ты собираешься отправиться на Вороний остров. Что может быть лучше? Только Хайн не мог туда экстренно последовать за тобой, потому что находился за 1200 миль оттуда. Тогда он дал задание Лиме – человеку, который не просто нарушал закон, но и сливал Хайну время от времени важные сведения об очень серьезных людях. Такой не откажет! Если бы мы знали, чем все обернется…

«Значит, Лима был не просто преступником: он был информатором Хайна», – подумала Ребекка.

Хайн покачал головой с мрачным выражением лица, всем видом подчеркивая, что не одобряет такую откровенность.

– Во всей этой истории были сплошные совпадения по времени, – продолжала Маккензи, развивая затронутую ею раньше тему. – Я болтала на благотворительном вечере с одним из ответственных за сбор средств, когда мне позвонил Аксель.

Ребекка поняла, что они вернулись в ту ночь, когда была убита Луиза.

– «Кэти, помоги мне! – произнесла Маккензи, глядя в пространство, ее голос изменился в подражание голосу брата. Даже при не очень умелой имитации эффект был пугающим. – Ты должна мне помочь. Я страшно напортачил».

Маккензи замолчала, а потом подняла голову и, глядя прямо в глаза Ребекке, безжалостно продолжила:

– Он отвел ее к своей машине на подземную парковку под отелем, и тут она стала просыпаться. То ли он не рассчитал с таблетками, то ли у него их уже мало оставалось… В общем, она начала сопротивляться, а он ударил ее и потом полностью потерял над собой контроль.

– Кэтрин, – проговорил Хайн, – остановись! Это ты сейчас теряешь контроль!

– Он продолжал бить ее кулаками прямо в лицо, до тех пор пока не превратил это самое лицо в кровавое месиво.

После этих слов Маккензи наступила пугающая тишина.

Даже Хайн замолчал и замер. Продолжение легко читалось: Фоули позвонил своей сестре, а она позвонила Хайну.

– Хайн – он такой, – вновь заговорила Маккензи, обращаясь к Ребекке. – Лучше его не злить, а сейчас он просто в ярости. Он не хочет, чтобы ты знала о его провале, и я понимаю почему. Он же мастер решать проблемы и делать это скрытно. Много лет мне в этом помогал. А за дополнительную плату вообще готов на все. Но чтобы никакой огласки, никакого лишнего шума. А для меня принимать тяжелые решения ох как непросто. Я умею интриговать, могу нарыть компромат на своих противников, но убивать, насиловать, закапывать трупы – совсем не мой метод.

Ее лицо исказилось.

– Хотя теперь даже и не знаю… – Она оглянулась через плечо и скользнула взглядом по скорчившимся фигурам мертвых полицейских на заднем крыльце, как будто бы только сейчас осознавая, что они с Хайном совершили. – Наверное, я понимала, во что ввязываюсь. Но если ты хочешь добиться чего-то существенного, будь готов играть грязно. А если встаешь хоть на минуту на темную сторону, как мы сделали в ту первую ночь, когда заставили Луизу исчезнуть, то будь готов пройти весь путь. Таков закон жизни. Он, – кивок в сторону Хайна, – сказал, что я не должна сюда приезжать, что не стоит этого делать, но я решила, что стоит.

Ребекка украдкой посмотрела на Хайна.