Последнее слово оборвалось.

«Я был с ним все время. Он знал, что это я. Я ничего не мог сделать.»

Я понял это, когда слова вырвались на свободу.

«Я провел шесть лет, заново переживая тот момент, и когда его застрелили, я действительно ничего не мог сделать, кроме как остаться с ним. И я оставался. Я был с ним в транспорте и в Дувре и не отходил от него, пока мы не положили его рядом с мамой.»

Слезы затуманили мое зрение, но я видел, как отец провел рукой по своему лицу.

«Я любил Салливана, папа. Я бы поменялся с ним местами в одно мгновение. Видит Бог, я делал все возможное, чтобы присоединиться к нему в последующие годы. Я бы никогда не выбрал его отряд, если бы знал. Я сделал выбор, который убил его, но я не знал, что он был там. Я не знал.»

Я не могу сказать, как долго мы стояли, но к тому времени, как отец заговорил, полуденное солнце уже сместилось.

«Может, тебе и не нужно мое прощение, Кэмден, но оно у тебя есть.»

Мои колени ослабли, и я покачнулся.

«Ты был причастен к его смерти? Да, но только так, как шестеренка двигает стрелки часов.»

Его челюсть затряслась, когда его взгляд ненадолго встретился с моим.

«Правда в том, что, хотя легче всего свалить вину на тебя, мы все сделали выбор, который привел к его смерти. Я позволил ему пойти на службу, не то чтобы я мог его остановить. Я думаю об этом каждый день. Этот мальчик поклонялся земле, по которой ходили вы. Он хотел быть таким же, как вы. Даже влюбился в ту же девушку.»

«Он был бы лучше для нее», - признал я.

«Может быть», - кивнул папа. «Но, возможно, и нет. И ты будешь лучше для нее. Когда понимаешь, насколько это ценно, начинаешь что-то беречь.»

«Буду.»

Потерять Уиллоу было невозможно, и может быть, я не заслужил ее, но я был уверен, что буду добиваться ее каждый день.

Твоя мама сказала мне однажды: «Ты свободен делать свой собственный выбор, но ты не свободен от последствий этого выбора.»

Его губы слегка изогнулись, а затем снова опустились. «Салливан сделал свой выбор. Ксандер тоже. Мы все делаем выбор. Каждый день. Ты ничем не отличаешься. Ты должен любить свой выбор, Кэмден, каким бы он ни был, потому что у тебя есть свобода выбора.»

Он посмотрел мне в глаза.

«Не трать время впустую, потому что никогда не знаешь, когда это будет последний выбор. Все проходит быстрее, чем ты думаешь.»

Он повернулся и направился вниз по склону.

«Папа!», - позвал я. «Одна вещь не дает мне покоя.»

«Какая?»

Он приостановился, но не повернулся.

«Дверь в шахте. Для чего она там была?»

Он пожал плечами.

«Кто знает. Твой прадед был тем еще засранцем.»

Я тихонько рассмеялся и посмотрел, как он уходит. Может, мы и не семья из ситкома, но, по крайней мере, он больше не стрелял в меня.

Когда я направился к своему джипу, мой телефон зажужжал, и я с улыбкой проверил его.

Уиллоу: Заканчиваю работу над дизайном, а потом отправляюсь к тебе.

Кэм: Звучит отлично. Мне просто нужно выполнить одно поручение. Встретимся там.

Уиллоу: Люблю тебя.

Я улыбнулся. Это было то, что я заслужил своим выбором - хорошим и плохим.

Кэм: Люблю тебя.

Я сунул телефон обратно в карман и забрался в джип. Сегодня предстояло сделать еще один выбор, и это был выбор Ксандера.

Через десять минут я позвонил в дверь дома своего брата. Это было одно из самых новых зданий в Альбе, как ни крути, все сверкало новизной, а заходящее солнце отражалось от сверкающих окон, создавая идеальную картину.

«Кэм.»

Он открыл дверь и выглядел так, будто ничего не изменилось. Как будто его не выпустили под залог и ему не грозит десять лет тюрьмы, если он не признает вину.

«Пришел позлорадствовать? Я только что видел продолжение спасения Роуз на CNN, если ты хочешь насладиться своей славой.»

«Ты все еще не понял.»

Конверт из манилы захрустел у меня в руках, и я обрадовался, что взял с собой только копии.

«Что тебе нужно?»

«Насчет папы...»

Я сдвинулся с места, не зная, как затронуть эту тему.

«Я все еще его опекун, если ты не хочешь снова обратиться в суд. Но раз уж это все случилось со мной, возможно, на этот раз опекунство достанется тебе.»

Я не стал говорить, что он сам в этом виноват.

«Папа не хочет умирать. Ты ведь знаешь это, верно? Он просто хочет, чтобы у него был выбор. Для него это то, что делает жизнь достойной. Выбор.»

Он скрестил руки на груди.

«Ну, я выбираю, чтобы он жил. И если ты считаешь это эгоизмом, то мне все равно. Я не хочу терять отца. Я не собираюсь быть сыном, который позволит этому случиться.»

«А если бы на его месте был ты?», - тихо спросил я. Его глаза сузились, и я продолжил. «Что, если бы ты был тем, кто не может сделать свой собственный выбор?»

«Мне не нужно об этом думать. Мне тридцать один год.»

Он пожал плечами.

«Если бы ты был в такой ситуации», - подтолкнул я. «Чего бы ты хотел?»

«Ты спрашиваешь, хочу ли я получить отказ от реанимации?»

«Я прошу тебя подумать об этом, - медленно сказал я, сжимая конверт, - потому что однажды у тебя может не остаться выбора. Ирония заключается в том, что ты боролся с отцом за его право на собственное