Шрифт:
Закладка:
Конечно, Надежда быстро разглядела, что это не Сергейка — да и откуда бы Сергейке тут появиться; это был сынишка Дарки, тот, что будил мать в машине. В свободные минуты он забегал в цех полюбоваться чудо-богатырем. И Надежда с тревогой подумала о загадочном исчезновении Сергейки. Куда он девался? Она не раз пыталась разыскать мальчишку, привязавшегося к ней, как к родной, но розыски успехом не увенчались.
Поначалу верилось, что найдет его в госпитале. Ведь она отправила его туда, с ранеными, была уверена, что там его приютили. Но в госпитале парнишку не видел никто. Кто-то, правда, заверял, будто бы Сергейка пересел в дороге в вагон, направлявшийся за Свердловск. Но недавно оттуда вернулись выздоровевшие, и выяснилось, что о мальчике никто не слыхал.
Исчезновение Сергейки глубоко беспокоило Надежду. Как наяву, привиделся ей окровавленный, пронзенный осколком мины его отец — Павло Ходак. «Где Сергейка, Надежда? Вы не видели Сергейку?..» А непослушный мальчуган тем временем вертелся под окнами санчасти и, еще не зная, что отца уже нет в живых, умолял Надежду: «Тетя, скажите татусю, что я буду слушать его. Всегда буду слушать. Скажите, тетя!..»
«Где же ты, непослушный мой сорванец?» — подступали к горлу Надежды слезы…
Вместе с именем сына уже обескровленные губы Ходака шептали и другое имя — Лебедя. Надежда знала, что Лебедь сумел войти в душу этого щедро одаренного изобретателя, и так и не могла понять, почему он все время просил ее: «Забери, забери у него чертежи…» Какие чертежи?
Лебедь! Теперь каждая мелочь в работе напоминала Надежде о нем: на нее возложены его прежние обязанности — начальника ОТК. Еще до пуска цеха Морозов вызвал ее и сказал: «А что, если мы поручим тебе руководство контролем? Сейчас это очень важное звено. А ты, кстати, знакома с этим делом». Но именно потому, что она уже сталкивалась с этой работой и обожглась на ней, ей не хотелось браться за нее снова. Однако отказаться не решилась. Не то сейчас время, чтобы отказываться. «Вот и добро, — похвалил Морозов. — Комплектуй группу, подбирай побольше женщин. У женщины, — прищурился он лукаво, — глаз острее к бракодельству». И она взяла на себя ОТК.
Сегодня у нее была очень напряженная смена. Ночные смены всегда тяжелые, а эту еще тянули на фронтовую. Люди сами, без лишних уговоров, старались дать сверхплановые тонны. И у Надежды хватало забот. Но как ни была она занята, Сергейка не выходил из ее мыслей.
VI
Бывает так: человек, которого ты не видел давно-давно, неожиданно встает в памяти и так прочно завладевает ею, что, где бы ты, ни оказался и что бы ни делал, чувствуешь его постоянно рядом с собой.
Так Надежде еще с утра привиделась Зина. Словно они и проснулись вместе. Надежда сбегала на рынок — мать приболела, пожурила своего сорванца за порванные единственные брючонки, приняла смену, обошла все звенья, и Зина неотступно следовала за нею. И все время неотвязно мерещился ее легкомысленный, но удивительно милый смех.
После встречи в воинской части они больше не виделись. Да Надежде и не хотелось теперь с нею встречаться. Однако Зина вскоре прислала письмо. Она была обижена тем, что Надежда тогда так внезапно, не дождавшись ее, уехала. «Неужели ты дурно подумала обо мне?» — укоряла Зина. Ведь она тогда тихонько, чтобы не разбудить подругу, выскользнула из комнаты и побежала к начпроду выписать свой паек для Юрасика… Почти одновременно с письмом пришла и посылочка. Надежда заколебалась: может, и в самом деле напрасно заподозрила подругу в недостойном поведении?
Во время обеденного перерыва в цех пришел дядя Марко. Надежда удивилась его появлению: он работал в ночную смену, и ему полагалось отдыхать.
— Пойдем, дочка, — взволнованно сказал он, забыв даже поздороваться. — Пойдем ко мне.
Когда они поднялись в будку, висевшую, точно скворечня, на стене рядом со станом, дядя плотно прикрыл дверцу, сел и с минуту молчал.
— Что случилось, дядюшка?
— Ты адрес Зины знаешь?
— Знаю. А зачем он вам?
Он как-то странно посмотрел.
— И… И Коля погиб…
Из всей заводской молодежи Марко Иванович больше всех выделял и любил Миколу. Любил за открытую пылкую натуру. Глядя на него, часто говорил: «В этой горячей комсомолии — будущее наше. Ради одного этого стоило нам, старикам, кровь проливать». К судьбе Миколы он не мог оставаться равнодушным. Писал в разные военные инстанции, разыскивал. И вот наконец нашел. «Погиб смертью храбрых…»
Для Надежды эта весть явилась ударом. Погиб ее друг, лучший друг Василя. Горюя вместе с дядей Марком — то он принимался ее успокаивать, то она его, горько переживая утрату, она все время невольно обращалась мыслью к словам: «И… Коля». Почему «и»? Разве Марко Иванович знает о гибели Василя? Это ее насторожило. Она скрывала от них свое несчастье. Но, видимо, дядя доискался правды и о Василе. Недаром же, вернувшись из Свердловска, встретил ее так взволнованно и, как мальчишка, расплакался на людях. А его более прежнего трогательная забота о племяннице? Он, видимо, решил: зачем растравлять ее рану, если она сама ее скрывает. Еще, наверное, и гневался на «чертову Шевчукову породу»: мол, казниться будет, но смолчит.
…Вечером у директора шло совещание. Но Надежде было не под силу оставаться на нем — тянуло домой. Первый раз она отпросилась у Морозова, и тот, ни о чем не спрашивая — видимо, слышал уже о судьбе Миколы, — кивнул ей: иди.
Во дворе дома встретилась на редкость тихая и подавленная бабка Орина. А из хибарки вышла заплаканная мать.
— Чего вы, мама?
— Зина приехала.
Зина лежала на кровати почерневшая. Страшная весть придавила ее. Надежда не знала, как успокоить подругу. Чтобы облегчить ее горе, она призналась ей в своем.
— И Вася погиб?! — ужаснулась Зина.
— И Вася погиб… Только я молчу…
И они, обнявшись, плакали до утра.
Растревоженная горем Зины, бабка Орина взяла Лукиничну на ночь к себе.
— Не будем их беспокоить. Им и так тяжело.
VII
Тепло разливалось по Зауралью. Весна обнималась с летом. Буйное цветение радовало землю. А на лицах людей — грусть и тревога. Задыхался блокированный врагом Ленинград, кровавились улицы Севастополя, угрожающе полыхал заревами юг. Огненная буря захватила Донец, перекинулась на Дон, прорывалась в задонские просторы в сторону Волги и Кавказа.
Из поселка почти каждый день кого-то провожали на фронт. Места ушедших занимали девушки, солдатки, подростки. И Надежда вспоминала слова Морозова, сказанные еще зимой, что «будет труднее». Тогда
