минуту послышался топот множества ног, после чего выглядывающий из-за камня Артём разглядел процессию. По уму королю следовало послать слугу, чтобы притащил. Но король есть король, он без лишних понтов никак не может. А тут куча подданных наблюдает его триумф, и принц этот рот разинул, мол, батя-то каков, герой просто. Толпа собиралась полукругом у кристалла, черти прибывали и прибывали, казалось, их теперь даже больше, чем стояло внизу. Король, едва не подпрыгивая от нетерпения, выдержал паузу, потом заговорил. На своём языке, понятно, Артём ничего не понял. Собственно, можно было взрывать, но он ждал, пока подойдут ещё.

Король закончил говорить, после чего доверил взять трофей принцу. Тот немного смутился, но нагнулся за кристаллом. Артём надавил на кнопку с номером один. В голове уже крутились варианты, что батарея неисправна, проводок отвалился, взрывчатка разложилась от сырости и ещё миллион причин, из-за которых детонатор не сработает.

Сработал. Артём не разобрал, где там первичный взрыв, а где вторичный. Взрыв был такой силы, что даже последствий он не понял, отрубился в тот же миг, свет собрался в одну точку, сознание погасло.

Очнулся он через… наверное, скоро, солнце ещё не зашло, свет пробивался сквозь веки. Пролежал полчаса или чуть больше. Быстро вспомнил последние события, после чего сделал логичный вывод, что он мыслит, а значит, жив. Правда, жив не означает здоров. Что с его телом. Хорошим сигналом ранения служит боль. У него что-то болит? Странно, но тела он не чувствовал. Позвоночник сломан? Вот бы узнать. Уши почти ничего не слышали, но оставались глаза. Левый был чем-то залеплен, но правый он открыть смог. Ага, солнце светит, в воздухе пыль, странный запах, какая-то химия и всё тот же озон.

Попытался осмотреть себя. Он относительно цел, вот только находится метрах в десяти от того камня и засыпан почти полностью. Мелкие камни, щебень и песок. Наружу торчит голова и левая рука. Рука в крови и покрыта пылью. Попробовал ей пошевелить. Рука с трудом, но подчинилась. Сжал пальцы, разжал, потом потянулся к голове. Ощупал со всех сторон. Кровь, макушка рассечена, из ушей течёт, ещё и на шее сзади рана. Но всё это не смертельно. Осталось этой рукой откопать остальное тело. Тогда можно будет судить о последствиях.

Непослушной конечностью он начал разгребать камни, получалось плохо, но, если долго мучиться, на свет появится вторая рука, двумя-то руками легче…

Внезапно он увидел, что рук у него две, нет, три, а сбоку ещё и сапёрная лопатка работает. Подняв глаза, он рассмотрел расплывающуюся физиономию Иванова. Тот тоже пострадал, к ране в бедре добавилось рассечение щеки и синяк под глазом. Но это не останавливало, он старательно откапывал товарища, а профессор помогал лопаткой.

- Мишаня, - Артём выдавил из себя улыбку, - ты чего вернулся, я же сказал уходить. Я бы потом догнал вас…

- Тебе откапываться в таком состоянии неделю, - мрачно ответил Иванов, говорил он громко, но Артём едва расслышал, в ушах стоял звон.

- Так черти ведь догонят, уходить надо… - снова прохрипел Артём.

- Нет их больше, - ответил профессор.

- Чего? Громче говори.

- Чертей на молекулы разнесло, - ответил за него Иванов, стараясь кричать прямо в ухо. – Нет их, и нескоро новые придут.

Впрочем, дожидаться, пока придёт кто-то ещё, они не стали. Это всё ещё враждебная территория, стало быть, чем быстрее её покинут, тем лучше для них. Как только многострадальное тело Артёма вынули из завала, а беглый осмотр показал, что переломов нет, все трое двинулись в направлении человеческих поселений. Шли, само собой, медленно. Иванов сильно хромал, Охрименко шатался от контузии и временами порывался блевать, а Вассерман, самый здоровый из команды, нёс на себе всё их имущество, включая оружие. На случай нападения Артём оставил себе Стечкина, а Иванов умудрился выкопать револьвер. Длинностволы нёс профессор. Дорога предстояла не такая длинная, всего километров сорок, но и их пройти в таком состоянии не так просто.

Глава тридцать третья

Они дошли. На дорогу потребовалось три дня, но это был отличный результат, учитывая, в каком состоянии были две трети команды. Да и Вассерман отнюдь не привык к долгим переходам, у него вообще с физподготовкой было плохо. Так и плелись черепашьим шагом, часто останавливаясь на отдых.

К полудню третьего дня вытянутая гора закончилась, перед ними был пологий спуск длиной километра в полтора, внизу зеленел лес, кажется, даже родные берёзки видно было. Они знали, что дальше болота, по идее, проходимые, но точно этого никто не знал. А за болотами берег реки, за которой уже родные русские земли.

- Отдохнём? – предложил Артём.

- Давай внизу, - прошептал Иванов. – Там хоть дрова есть, костерок запалим, поедим горячего.

Выглядел он плохо. Если Артём от контузии оправился довольно быстро, пусть и не полностью, но хотя бы мог разговаривать и медленно передвигаться, то Иванову повезло меньше. Рану они промыли и перевязали, но, видимо, наконечник копья был грязным. Уже на второй день кожа вокруг раны стала краснеть, а сейчас появились признаки начинающегося заражения. Слабость, озноб и нарастающая боль в ране. Он заставлял себя двигаться, поскольку только там, впереди, ему могли оказать помощь. У самих лекарств не имелось. Запас был потрачен ещё по пути туда.

Спуск дался нелегко, каждый из них упал раза по три, среди хаотичного нагромождения валунов не имелось и подобия тропы, видимо, этот путь у людей популярностью не пользовался.

Внизу все трое упали на землю, но Артём, слегка отдышавшись, принялся ломать чахлые берёзки и разводить костёр. Собственно, с едой у них было плохо. Последние кусочки вяленого мяса и пара горстей крупы. Хватит для последнего обеда, а ужинать они рассчитывали уже в селении. Через полчаса в котелке забулькала похлёбка. Профессор снял