Шрифт:
Закладка:
– Будя чего ни попадя молоть. У тебя везде жиды. Он же граф! – муж потряс пальцем.
– Значит, жидомасон! – стояла на своем Нюра.
Оба принялись закипать. Супруги любили, выпив, поспорить о философских материях. Чаще всего – кончалось мордобоем.
Скрип калитки. Шаги в сенях. Дверь распахнулась.
– Батюшки светы! – Нюра слабо ахнула. Никифор истово перекрестился.
На пороге в индевелых валенках стояло что-то вислое, тощее, с противогазом на плече.
Это был Кутёшин – человек-копыто.
– А кто ж тогда?.. – Нюра ткнула за окно.
Кутёшин подсел к столу, подышал на застывшие пальцы.
– Ни одного! – увесисто бросил он. Не замечая выпученных глаз. Ткнул в бок Фёдорова. – Ещё до вашего приезда с час пепелище исходил! Башка раскалывается. Пришлось весь посёлок оббегать, пока раздобыл… – он приподнял противогаз. – Ни одного!
– Что ни одного?! – осторожно уточнил Клыш.
– Хоть один оклад, говорю, должен был остаться… Оклады-то не могли сгореть!
Очумелые взгляды начали раздражать его.
– Оклады от икон! – уточнил он веско. – Ладно – картины, допускаю. Хотя рамы тоже толстенные были. В угольях хотя бы… Ладно, нет так нет. Но оклады металлические! Они-то не сгорают… Всё пепелище облазил. Даже там, где бытовка. И ни одного.
Клыш нахмурился.
– Конечно, ни одного, – язвительно согласился он. – Все давно вывезены.
– А вот тебе фигушечки на рагушечке навстречу! – с такой же насмешкой ответил Кутёшин.
Фёдоров склонился над Кутёшиным. Демонстративно принюхался.
– Да тверёзый! – Копыто дыхнул. С новой силой закипел. – А самовары? Две штуки обнаружил. А Колдун не меньше чем два десятка оставлял.
– Он же эмигрировал, – неуверенно подсказал Фёдоров.
– Когда? – Копыто удивился.
Фёдоров, в ком не осталось и следа прежней вальяжности, хмуро опустился рядом.
– Говори! – потребовал он.
Со слов Копыта, Колдун приезжал с месяц назад на микроавтобусе. Вывез часть картин и что-то из скульптур. Копыто сам помогал грузить. Но лишь часть. А вот большинство картин, икон, коллекцию монет планировал вывезти ближе к отъезду. Хотел сразу развести по покупателям. Ключи от дома передал бессребреннику Копыту – присматривать. Денег вперёд не дал, чтоб не запил. Но пообещал заплатить под расчёт. Единственно – просил никому не говорить, чтоб не польстились. На днях должен был подъехать за остальным добром. И надо же, – обшмулили-таки.
Федоров подобрался – вытянулся – почуявшей дичь ищейкой.
– Кому проболтался?! – рявкнул он.
Взгляд Копыта заметался. Хотел соврать. Но Саша уже буравил его маленькими злыми глазками.
Копыто вздохнул безысходно:
– Рази позавчера?.. Несушка моя, просил ведь: – Поднеси, падла! Не-к-ка! Кудахчет чего-то про здоровье! Как ты можешь о моём здоровье понимать, если сама ни в жисть полный стакан не оглоушила?
– Кому?! – поторопил Клыш.
– В «трущобе» если… Поселковая столовая. Пиво завезли. Наливали… Чего-то про Колдуна, вроде, разговор. А вот с кем, чего, не вспомню. Я им говорю – друг мой. Терем доверил. А эти насмешничать… Получается, подвёл человека. Ведь вот-вот приедет. Чего теперь скажет?
– Может, и ничего, – Клыш сделался мрачным. – Если б приехал, за ключами к тебе бы зашёл?
– Если только помочь чего погрузить. А так, у него свои остались… Да я свои, сказать по правде, третьего дня где-то по газу посеял.
Клыш поднялся, подняв тем и Фёдорова.
– Вот что, Саша. Я заново начну осмотр, – будем искать следы поджога. Гони мне в помощь Спиридонова, а сам двигай не мешкая в посовет. Пожэксперта, судмедэксперта, криминалиста. Проводника с собакой… В поссовете дружину пусть поднимут для подворного обхода. И своих: оперов, участковых, кто свободен, – побольше нагони.
– Да куда уж теперь деваться? – Саша принялся натягивать тулуп. – Теперь придётся по-взрослому.
– И ещё, – задержал его Клыш. – Дозвонись в УВД. Пусть они выйдут через министерство на французское посольство. Нужна информация, когда Мещерский получил документы на выезд.
Саша, коротко кивнув, вышел.
Клыш жестом подозвал ошеломлённого Копыто.
– Чего искать-то станем? – уточнил тот.
– Следы убийства, – Клыш кивнул на брезент. Копыто, пугаясь, приподнял. В ужасе отпрянул.
– Может, кто из воров? – не веря себе, выдавил он.
На этот раз место пожара осматривали втроём: следователь, госпожинспектор и – в помощь – Кутёшин, лучше всех знавший расположение помещений. Через какое-то время из пепелища выбрался Спиридонов. Петя потрясал обгорелой керосинкой с засунутой внутрь паклей. На измождённом аскетическом лице запойного пьяницы горели торжеством воспалённые глаза.
Клыш, совершенно прокопченный, надсадно кашлял возле пепелища.
Через час прибежал Фёдоров.
– Дозвонились в посольство!.. – азартно сообщил он. – Документы на выезд лежат готовые, но он их ещё не получал.
– И не получит, – Клыш стянул варежку, выудил из кармана оплавленную порванную цепочку. – Обнаружили возле тела. Копыто утверждает, что точно такую носил на шее Мещерский.
Вскоре из областного центра подтянулись дополнительные силы. На подворный обход задействовали дружинников, внештатников. Прочесали весь посёлок. Опросили жителей всех домов, расположенных вдоль дороги и улиц.
– Машины? Фары? Звук моторов? Голоса?
Где-то проезжали. Но кто? Проехали и проехали. Посёлок большой, рядом с трассой, – мало ли кто куда в сумерках заворачивал.
Против сыска сработал жгучий мороз. В обычное время всегда кто-то да окажется на улице. В магазин, к соседке за солью, к однокласснику списать уроки. Но в стужу все позапирались по углам, попрятались за узорчатыми окнами.
Соскребли, само собой, «химиков» из общежития. Никакой значимой информации, увы, не получили.
Следов протекторов на мёрзлой, продуваемой позёмкой земле также обнаружить не удалось.
На изъятых замках ни признаков взлома, ни открывания посторонним предметом не зафиксировано.
Заключение судебно-медицинской экспертизы гласило:
1. Обугленные останки принадлежат человеку; 2) в горящем помещении оказался мертвым; 3) на голове трупа имеются прижизненные механические повреждения, от которых наступила смерть. С действием высокой температуры не связаны.
Наконец, провели биологическую экспертизу по идентификации личности. В распоряжение эксперта поступили собранные сравнительные материалы, включая истории болезни и карту стоматполиклиники. По заключению эксперта, останки, обнаруженные на месте пожара, принадлежали гражданину Мещерскому Алексею Феоктистовичу, 1928 года рождения.
Другими словами, Мещерский был убит в собственном доме. После чего с целью сокрытия преступления терем был подожжён.
На основании экспертного заключения, уголовное дело из отдела милиции было направлено райпрокурору: убийства – прокурорская подследственность. Почти тут же дело вернулось назад, – по мнению прокурора, доказательств умысла на убийство пока недостаточно. Предложено продолжать розыск в рамках милицейского расследования. Клыш не слишком удивился. Чаще всего прокуратура так и поступала, – за неочевидными убийствами всегда приятней надзирать и строго спрашивать, чем отвечать за раскрытие самому.
Спустя неделю в Лесном районе, за двести километров от города, в глухом лесу был обнаружен сожженный «каблучок», внутри которого при осмотре были найдены отпечатки пальцев Мещерского. Владелец машины, житель Тульской области, подтвердил, что машину уступил на несколько дней по доверенности Мещерскому, заплатившему за аренду, – долго ломался, наконец, выдавил: 500 рублей. Прежде заёмщика не видел, адреса не знал.
Наиболее вероятной версией происшедшего выглядела следующая: преступная группа, в целях кражи антиквариата, приехала в темноте в поселок Чухраевка, проникла
