скал. Там небольшой залив есть, там рыбы тьма и к морю легче выйти, сети ставить. Там как улица такая сквозь тростник, камни с песком. Туда они и свернули. Мы сразу домой. Яцек — спать, а я — к вам, как дядя Фрол велел.

— Молодцы, ребята!

Есаул задумался.

— Фрол, собирай ребят.

— Сколько? Наших?

— Да, идите. Я подойду.

Закрыв за ними дверь, Евгений Иванович подошёл к столу, задумчиво постучал костяшками пальцев о зелёное сукно столешницы и поднял трубку.

— Коммутатор?.. Дайте приёмную головы.

— Станислав? Здравствуй. Узнал?.. Жлуктов у себя?.. Давно?.. Понятно. Ну а жизнь-то как? Не женился ещё?.. Шучу, шучу! Конечно, сообщил бы! Что?.. Ничего, будь понастойчивее!

Евгений Иванович весело рассмеялся:

— Конечно, с таким-то папой! Стас, мы тебя ждём. Знаешь ведь, Анна с Димкой приехали! Что?.. Знаешь уже?.. Да, от вас, братишка, не скроешь ничего. Ждём! Пока!

* * *

Поехали напрямую, через овраг. Угодили под заряд крупных хлопьев снега из тучи, тяжело ползущей со стороны моря. Облепленные им, выбрались на дорогу и остановились, отряхиваясь.

— Евгений Иванович, смотри! — Егорка показал в даль.

По дороге к Песчаному двигалась группа всадников. Ещё не поравнявшись, есаул рассмотрел: Жлуктов со своими опричниками. И ещё один кто-то. «Интересно, — подумал Зорич, — неужто и он знает? Да, наверное, вот от этого неизвестного».

— Ребята, будьте начеку!

И отстегнул ремешок кобуры. Услышав топот, Жлуктов, оглянувшись, придержал коня и негромко сказал что-то.

— Здравствуй, Евгений Иванович! — проговорил подъехавшему есаулу. — И вам привет, ребята.

Его сопровождающие промычали что-то нечленораздельное. Наклонившись, Жлуктов протянул руку Зоричу и, неловко натянув повод, наехал своим серым на Кисмета. Кисмет, оскалившись, схватил шею коня зубами. Тот дёрнулся, отпрянув в сторону. Жлуктов ухватился свободной рукой за луку седла.

— Ну и ну! — оторопело выговорил он. — И конь-то у тебя — только тронь. Весь в тебя!

— Посмотрел бы ты его в деле! — прищурился есаул.

— Нет уж, я лучше издалека посмотрю, с галёрки! — рассмеялся Жлуктов.

Один из опричников, соглашаясь, должно быть, с ним, оскалил зубы.

— Куда направляешься, Владимир Андреевич? — спросил, оглядев всех, Зорич.

И вспомнил, где он видел его — ехавшего впереди солдат Жлуктова. Это ж тот парень, который его приятно удивил в корчме. Такой гордый, но меру знающий, не заносчивый. Да, это точно он.

— Отъедем, Евгений Иванович, поговорим. Я думаю, есть о чём. Не возражаешь?

Тронув Кисмета, есаул отъехал в сторону.

— Ты о чём, Жлуктов?

— Помнишь наш разговор, Евгений Иванович? Я смотрю, у тебя, как и у меня, поводырь. Может, по одному делу едем, есаул? Может, это тот случай, один на тысячу. Рискнём?

— Там видно будет, — неопределённо, помедлив, сказал Евгений Иванович и, оглянувшись, махнул рукой своим — поехали!

Ехали настороженные, не скрывая неприязни друг к другу. Фрол Иванович оттеснил своим громадным ярко-рыжим жеребцом добродушную конягу мордатого жлуктовца на обочину. Тот сгоряча чуть не разбудил лихо, но, кинув взгляд на тяжёлую, оттянувшую ухо серьгу, на закрывшие пол-лица курчавые бакенбарды, на пышные, чёрные с сединой, свисающие с подбородка усищи, уловил, на своё счастье, косой, выжидающий взгляд из-под лохматой брови, пониже надвинутой, порыжевшей от времени папахи, передумал, натянул повод и продолжил движение в арьергарде группы. Ехавший рядом Иван, рассмеявшись, хлопнул плетью по голенищу сапога.

Снежную тучу пронесло, солнце высветило всё, и степь вокруг уже не казалась такой унылой. Когда вдалеке показались дома Песчаного, Зорич тронул плетью плечо Жлуктова:

— Поворачиваем. Поедем морем. Не стоит высвечиваться.

Добрались до шелестящей верхушками зелёной стены тростника и поехали дальше по едва обозначенной тележными колёсами, чуть присыпанной снежком дороге. Оставив далеко позади дома посёлка, есаул поманил рукой Янека:

— Далеко ещё?

— Да нет, с полверсты будет. Вон там, за деревьями, скалы начинаются. Там и будет.

Дальше поехали настороженно, хоронясь, а когда над верхушками деревьев чётко обозначилась уходящая далеко по берегу моря скалистая гряда, есаул, остановив отряд, подозвал к себе обоих проводников.

— Вы, ребята, остаётесь здесь с лошадьми.

И пояснил Жлуктову:

— Они ребята отчаянные, побережём лошадей — как бы под пули не угодили.

Жлуктов, не споря, сказал своим:

— Спешивайтесь!

Оставив лошадей под защищающей от холодного ветра дюной, приготовив оружие, двинулись дальше. Солдаты — за казаками. Почуяв запах дыма, хоронясь за кустарниками, есаул и Заглобины подобрались к тянувшемуся от моря каменистому пустырю, взмахом руки показав остальным оставаться на месте. Перебежками, за кустами, подобрались к пылавшему ярким пламенем костру в трёх десятках шагов от них, ближе к противоположному краю пустыря. Ветер уносил рой искр, прижимал к земле языки пламени. Вокруг костра сидели четверо, а остальные на глазах казаков перевернули, поставили на киль большую лодку и потянули её к полосе прибоя. Ещё четверо — посчитал есаул, кинув взгляд на тени и лошадей в отдалении, на поляне у дерева, и, поманив пальцем Ивана, приказал ему:

— Веди всех.

И стал внимательно разглядывать сидящих у костра. Все не моложе сорока. А вот тот, высокий, плечистый, должно быть, старший. Он не вмешивался в неторопливый разговор остальных, но когда он сказал что-то, все разом замолчали, слушая. Зорич не успел присмотреться к остальной четвёрке, когда за спиной послышался шорох. Это был Иван.

— Привёл?

— Да!

— Фрол, растяни цепью, и ждите сигнала.

Ждали, пока четвёрка, дотащив лодку до воды, привязала её длинной верёвкой, накинув петлю, к торчащему из песка серому валуну. Проделав это, вернулись к костру, кинули в него кучу сухого тростника и несколько кусков высохшего плавника. Есаул решил: все вместе, пора. И, приподнявшись, держа наготове длинноствольный кольт, зычно крикнул:

— Панове! Я не желаю вам зла. Лучше решить всё миром. Сдайте оружие!

Опытные ребята, сразу понял есаул, когда поляки кинулись, пригнувшись, врассыпную и залегли. Стреляя ещё на ходу, в движении, Зорич первым же выстрелом зацепил одного. Перекрывая револьверную трескотню, загремели выстрелы из карабинов справа и слева от него. Кто-то застонал совсем рядом, а кто-то помянул родственника