Джой негромко фыркнула, подталкивая сармата в спину.

— Джед! Ваши женщины… те, кто имел с вами дело раньше… они часто затыкали вам рот? Мне вот уже хочется это сделать. Мишти, прикрой дверь!

Это было похоже на внезапный глоток глюкозы, — странная сладость, растекающаяся по языку и нёбу. «Лилит часто говорила „Заткнись!“,» — Гедимин невольно ухмыльнулся. «И так же сжимала мне соски. Но у неё пальцы сильнее…»

— Хорошо хоть, в этот раз без скафандра, — заметила Джой, откладывая в сторону свёрнутый комбинезон сармата. Одежды на нём почти уже не осталось. Он покосился на свою грудь, иссечённую шрамами, на тонкие чистые руки самок и смущённо сощурился.

— Вот как это выглядит теперь, — сказала Мишти, проводя пальцем по центральному рубцу, и неожиданно прикоснулась к нему губами. Сармат вздрогнул и растерянно замигал.

— Пригнитесь, — попросила Джой. Она растирала его спину какой-то тёплой маслянистой жидкостью; сармат ожидал резкого запаха эфирных масел, но непонятное вещество не пахло ничем.

— Всё твёрдое, как камень, — Джой легонько хлопнула его по лопатке. — Будто трогаешь нагретый металл. Плутоний, верно? Он такой же на ощупь?

Гедимин машинально кивнул. «Плутоний… Где эти самки могли потрогать плутоний?» — мелькнуло в голове.

— Не отвлекай его, — сказала Мишти, проводя двумя пальцами по выделительной трубке, от основания к её концу. Гедимин не почувствовал ничего нового — там была только кожа, хрящи и мышцы; тёплые волны шли от солнечного сплетения, от рук Джой, осторожно гладящей его живот.

— Я не отвлекаю, — отозвалась та, обхватывая сармата под рёбрами; её ладони встретились на животе и на мгновение переплелись. — Вот мистер Маккензи говорил — надо перед ним поставить ядерный реактор, чтобы его расшевелить. Как думаешь, справимся без реактора?

Гедимин хмыкнул.

— У Маккензи дурацкие шутки, — прошептал он, впервые за долгое время щурясь не от боли или недовольства. Тепло пульсировало под рёбрами, растекаясь по коже, и перед глазами вставал синевато-зелёный свет. «Стержни в воде,» — мелькнуло в мозгу. «Эффект Черенкова. Всё-таки это очень красиво…»

— А ему лучше, — заметила Мишти, ткнув пальцем в грудную мышцу. — Может, и нам по итогу будет неплохо…

Гедимин задумчиво сощурился и перевёл взгляд на Джой — у него было смутное ощущение, что пора и ему что-то сделать. «Лилит нравилось, когда я трогаю ей шею,» — вспомнил он и с сомнением посмотрел на выступающие ключицы человеческой самки. «Очень тонкая кожа, не поцарапать бы…»

Джой, перехватив его задумчивый взгляд, шагнула назад с неожиданной прытью.

— А вот это уже лишнее, — деловито сказала она, вынимая из складок сброшенной одежды тонкие ремешки, сложенные в несколько раз. Гедимин мигнул.

— Лучше будет, если мы вас свяжем, — сказала Джой, показывая ему ремешки. — Руки за спиной, чтобы… чтобы никто не пострадал.

Сармат настороженно сощурился.

— Связать руки?

— Смотрите, — Джой несколько раз натянула и отпустила ремешки, показывая их эластичность. — Вы легко их порвёте, если что-то пойдёт не так.

Сармат поддел ремешок пальцем и нехотя кивнул.

— Ладно.

Он лёг на спину, и Джой, согнув его руки в локтях, пропустила их под тонкой «доской» и ловко связала запястья. Она завела руки сармата высоко, под лопатки; он сдвинулся, устраиваясь поудобнее, и самка, заглянув ему в глаза, довольно кивнула.

— Кто первый? — спросила Мишти, скользнув прохладными пальцами по животу сармата и спустившись к выделительной трубке. — Я тоже хочу его проверить!

— Иди первой, — отозвалась Джой, раскладывая что-то на выдвижной полочке. Гедимин повернул голову набок, чтобы проследить за ней, но Мишти крепко ткнула пальцем в его солнечное сплетение, и волны тепла, раскатившиеся по телу, заставили сармата откинуться назад, а его взгляд — временно помутнеть.

— Окей, — протянула Мишти. Одна её рука ещё лежала на животе Гедимина, вторая спустилась к застёжке её собственного комбинезона — отдельной, неприметной, приоткрывающей промежность.

Джой поглаживала выделительную трубку, то осторожно, то с силой её сдавливая, и сармату казалось, что она что-то нащупывает. Он смущённо сощурился и напряг поднимающие мышцы, устанавливая хрящевую конструкцию вертикально. Джой хмыкнула.

— Очень удобная штука, — заметила она, прикасаясь пальцем к выходу уретры. — Вот так её и держите. Ещё немного…

Она ловким движением вставила в проток что-то влажное, а в следующую секунду сармат стиснул зубы — что-то жгучее впрыснулось в уретру и пролилось по всему протоку внутрь, за тазовые кости. Гедимин зашипел, напряг на секунду мышцы, чтобы вырваться, но порвать верёвки не успел — резкое жжение прекратилось, и сармат с изумлением понял, что тепло, пульсирующее в паху, смыкается с волнами из солнечного сплетения и усиливает их, прокатываясь по телу уже не болезненно, а сладко. «Интерференция,» — мелькнуло в мозгу, и он снова откинулся на спину, прислушиваясь к столкновениям тёплых волн. Его уретру заткнули чем-то плотным, расширяющимся к концу; это усилило неприятное жжение, но ненадолго.

— Сработало, — прошептала Джой, закрепляя на трубке плотный кокон, и на мгновение прижала руку к животу сармата. — Чувствуете, Джед? Вы уже весь в испарине.

— Надеюсь… это… не протечёт, — тяжело дыша, проговорила Мишти, приподнимаясь на руках над неподвижным сарматом. — Займись… сосками…

— А как же, — ухмыльнулась Джой, заглядывая Гедимину в глаза. — Жестоко, но действенно, верно?

Она склонилась над его лицом и крепко прижалась губами к его изрезанному рту. Сармат изумлённо мигнул. Его выделительную трубку уже сжимало с боков что-то плотное и горячее — Мишти медленно насаживалась на неё, выдыхая сквозь зубы и жмурясь. От давления жжение изнутри усилилось, и Гедимин едва удержался, чтобы не зашипеть. «Длина,» — думал он, глядя на медленно опускающуюся самку. «В ней хватит места? По ширине… вроде… проходит…»

Пальцы Джой неожиданно сильно сжали его левый сосок, потом дотянулись до правого.

— Все сарматы немного… самки, — прошептала она, перекатывая в пальцах припухшую желёзку. — Как вам это,