За время путешествия в компании мужчин многое поменялось. Никто ни разу ни словом, ни делом, ни даже мимолетным намеком не указал Амелине на какой-то недостаток, как это случалось в прежнем кругу общения. Даже напротив. Не только Зак, но и Натаниэль, и Этеры относились к ней, как к самой прекрасной леди, какую только встречали. Исключение составлял Джерард, но он в принципе обращал мало внимания на такие вещи, что только подчеркивало искренность остальных.

Амелина благодарно улыбнулась своему отражению. Она медленно провела ладонью по зеркальной поверхности, словно прощаясь со старой жизнью, а после взяла со стола оставленный портнихой ножницы — гардероб монастырской послушницы хоть и не был таким блистательным, как платья принцессы, нуждался в не менее тщательной подготовке — и недрогнувшей рукой отрезала длинную косу. Под самый корень. Глотая слезы, она швырнула волосы в топку догорающего камина и вышла прочь. Пути назад не было.

В монастырь Амелина отбывала в сопровождении людей Шлонце. Отец сам хотел отвезти ее в обитель, но старинный приятель убедил, что дочь прекрасно доберется без родни. Долгие проводы — лишние слезы. Все еще опасаясь за жизни близких, Амелина не возражала. Она ощущала себя бездушной соломенной куклой, внутри которой не осталось ни одной эмоции. Если поначалу еще мелькали мысли о спасении, то после клятвы Зака в ней что-то оборвалось. Светлых надежд не осталось совсем, только бешеное желание очистить дом Всемилостивого от заразы, подобной Шлонце; а для этого требовалось поскорее добраться до госпожи Демут.

На перемены во внешности Амелины родные отреагировали неоднозначно. Мать побледнела и заплакала, стараясь прикрыть лицо ладонями. Отец, поджав губы, отвернулся, а Розмари взглянула на сестру с негодованием:

— Ну и что ты наделала, несчастная?! Что скажет Зак?!

Несмотря ни на что, в Рози жила святая уверенность, что прекрасный принц найдет способ вызволить их из беды — уж она-то поспособствует — или предпочтет смерть сомнительной участи доживать свой век без Амелины. И было бы логично позволить ему в последние мгновения жизни, после запретного поцелуя, насладиться красотой и тоской прекрасной девы, а не каменной физиономией подстриженного под рыцаря «нечто»!

— Он не узнает, — пожала плечами Амелина, окинув семью взглядом полным безразличия. — Пора прощаться…

— Прости, дочь, — прошептал отец сквозь зубы, обнимая ее. — Это лишь моя вина…

Амелина ощутила влажные следы на шее, там, где секунду назад она соприкоснулась со щекой отца. Это было неправильно. Это ее вина и ее искупление. Еще более неправильным казалось собственное безразличие ко всему, начиная от скорби на лицах членов семьи и заканчивая брезгливыми взглядами сопровождающих. Но, может, к лучшему? Главное добраться до монастыря и не выдать истинных намерений! Господин Шлонце возомнил себя вершителем судеб, так пусть узнает, что у власти есть и обратная сторона — ответственность. Пусть хлебнет ее сполна!

— Мы навестим тебя, — робко прошептала мать ей вслед.

— Это не обязательно, — покачала головой Амелина. — Впрочем, как хотите. Господин Шлонце?

— Да, девочка моя? — приор встрепенулся и принял облик благожелательного дядюшки.

— Я сделала, как вы хотели, господин Шлонце…

— Это ради твоего же бла…

— Если с ними что-то случится, — Амелина кивнула в сторону семьи. — Вас в живых не оставят.

— Лина, девочка…

Слушать фальшивые заверения Амелина не стала. На полуслове она развернулась к приору спиной, зашагав прочь и ни разу не оглянувшись.

* * *

Дорога в центральный монастырь «Истинной веры» была узкой и каменистой, словно сам путь к Всемилостивому, как любили шутить острословы. Тропа то уводила путников к вершинам скалистых гор, где единственной флорой являлся неприхотливый мох, то спускалась к поросшим лесами низинам, заваленным упавшим сухостоем. Минувшей зимой, морозной и ветреной, много деревьев погибло, а расчистить проезжие тропы еще не успели. Маршрутом пользовалось не так много народу, большинство предпочитали более долгий, но удобный путь, поэтому двигалась их небольшая процессия весьма неспешно.

Прежде Амелина ездила по этой дороге сотни раз, и всегда ее сердце наполнялось ликующим предвкушением чего-то нового и радостного. Встреча с любимыми наставниками, знакомство с новыми рукописями, которые братья и сестры успели собрать в ее отсутствие. Да и просто общение с людьми, увлеченными делом.

Сегодня все было иначе. Амелина будто не ехала к своей цели, а удалялась от нее. Если на пороге родного дома на лице девушки не дрогнул ни один мускул, то спустя двадцать минут ее накрыло. Не думая о своих сопровождающих, Амелина рыдала, захлебываясь истерикой. Так, что даже лошадь порой останавливалась и оглядывалась, желая удостовериться, все ли в порядке со всадницей и не стоит ли устроить привал.

— Пора с этим кончать, — холодно произнес один из мужчин за ее спиной, едва процессия въехала на опушку леса. Солнце уже начало клониться к закату, и до цели их путешествия оставалось не более часа пути. — Место удобное, найдут ее быстро… Да и в замке дела остались. Надо управится, пока принц не отъехал далеко. Эй, ты, слезай. Приехали.

Амелина встрепенулась, крепко уцепившись за поводья. Ее глаза моментально просохли, а в голове начало проясняться, словно кто-то смахнул вековую пыль с древнего фолианта. Она судорожно вздохнула, пытаясь сконцентрироваться и сформулировать наконец то пугающее, нависающее страшной черной тенью предчувствие, не дававшее покоя все последние дни. Никто не собирался отпускать ее с миром. И добраться живой до обители тоже не дадут. Как, ну как после всех пережитых приключений она могла быть настолько наивна?! Почему печаль от расставания с Заком затмила все прочие тревожные звоночки? Поистине, любовь лишает разума и делает людей беззащитными!

— Будь умницей, и мы обойдемся без лишней жестокости, — ровно произнес один из сопровождающих. Мужчина быстро приблизился к ней и уверенной рукой перехватил поводья.

— Какие дела остались в замке? — дрогнувшим голосом спросила Амелина.

— Уже не имеет значения, — собеседник смотрел на нее все так же бесстрастно. — Тебе лучше подумать о душе. О предстоящей встрече со Всемилостивым. Ты стремилась в обитель, а попадешь сразу в его чертоги. Невинные и светлые девицы всегда попадают в чертоги. Вам не стоит бояться смерти.

Амелину такая перспектива не обрадовала. Девушка выпрыгнула из седла — хвала богам, дорожная одежда адептов позволяла сделать это довольно проворно — и, спотыкаясь, кинулась в сторону леса. Короткая оговорка одного из тюремщиков — никем другим они не являлись — дала много пищи для размышлений. Зак! Они хотят