Дева рождает и по Рождестве Девой пребывает.

Одни и те же прообразы, согласно Роману Сладкопевцу, могут относиться и к Иисусу, и к Божией Матери:

Тебя, Иисус, открывают Писания, манну и сосуд знаменующие,

цветок от корня познать нам дарующие.

И Твою Матерь нарицают Цветком, Жезлом, Ковчегом,

носящую Тебя во чреве,

через Духа отверстую,

но после этого оставшуюся затворенной, да всякий скажет:

«Дева рождает и по Рождестве Девой пребывает».

Раскрывается в кондаке и тема Христа как Нового Адама и Девы Марии как Новой Евы:

Пал Адам, посему Бог Адама, Адаму изобретая спасение[943],

от чрева Твоего его воспринял.

Пала некогда жена — и Жена ныне восстанавливает,

от Девы [рождается] Девственник.

Еву Адам не познал тогда,

и Богородицу ныне Иосиф. Но без семени

Дева рождает и по Рождестве Девой пребывает.

Наконец, интересно отметить использование образа «капкана», уготованного Богом для диавола:

Никакой царь не считает бесчестием, когда желает врага низложить,

облечься в воинскую одежду.

Поэтому и Бог, стремясь сразить того, кто сразил Адама,

воплощается от Девы.

и ставится капкан для вселукавого.

Наш образ принял Тот, Кто прежде веков. Ведь без семени

Дева рождает и по Рождестве Девой пребывает.

Этот образ восходит к учению Великих Каппадокийцев о божественной хитрости. Григорий Нисский, в частности, утверждал, что человек в результате грехопадения оказался в рабстве у диавола; для того, чтобы искупить его, необходимо было заплатить диаволу компенсацию, выкуп; в качестве выкупа предложен был Человек Иисус Христос; диавол принял Его в обмен на человечество, однако под «приманкой» человеческой природы Христа скрывался «крючок» Божества, Которое диавол не сумел удержать: так Бог обманул диавола[944]. Похожий образ мы встречаем у Григория Богослова: «Ибо поскольку умудрившийся во зле[945] надеялся быть непобедимым, обманув нас надеждой на обожение, то сам обманывается приманкой плоти, чтобы, приступив к Адаму, встретить Бога. И таким образом Новый Адам спас ветхого, и разрешено осуждение плоти, когда смерть была умерщвлена плотью»[946].

Роман Сладкопевец не говорит здесь ни о крючке, ни о приманке, однако образ капкана призван отразить ту же самую идею. Воплотившийся Бог, облекшись в смиренную человеческую плоть, спрятал от диавола Свою истинную Божественную сущность, тем самым обманув его (приготовив ему «капкан»).

Помимо трех рождественских кондаков, Роману принадлежат также рождественские стихиры — одно из немногих его произведений, сохранившееся целиком в православном богослужении[947]. Из тридцати трех стихир, подлинность которых не оспаривается, многие посвящены Богородице. Приведем здесь несколько стихир из этого цикла:

Горой мысленной явилась Ты, о Дева,

ибо от Тебя отсечен краеугольный Камень,

который видел пророк, — [камень], погубивший истукана (Дан. 2:34–35).

Ибо Он сокрушил власть страшного губителя людей;

поэтому воззовем: «Благословен пришедший Бог наш, слава Тебе»[948].

Какой ум смертных изъяснит Рождение Твое?

Как назовем Тебя, преславная Мария?

Ибо от Тебя воплотился Создавший тварь.

«Радуйся!», буду вопиять Агнице; «Радуйся!», воспою Деве.

Народы, скажем: «Благословен пришедший Бог наш, слава Тебе»[949].

Песнь хор ангельский воспевает

Тебе, светлой и не знавшей мужа Марии;

с веселием он ликует о Святом, родившемся от Тебя.

Радуйся, надежда рабов Твоих; радуйся, предстательство православных.

Народы, скажем: «Благословен пришедший Бог наш, слава Тебе»[950].

Радость принес нам, Дева,

таинственно родившийся, повитый пеленами в яслях.

Ибо, вселившись во утробу Твою, Он не разрушил [Твоего] девства.

Добровольно является вочеловечившимся Слово, воплощенное несказанно.

Народы, скажем: «Благословен пришедший Бог наш, слава Тебе»[951].

Вот, воскликнула чистая Дева:

«Ныне Я рождаю Младенца выше мысли и слова,

Бога Исаии. Он просвещает все,

Меня Саму сохраняет от тления; Он разрушил грех Адамов»;

поэтому скажем: «Благословен пришедший Бог наш, слава Тебе»[952].

Перейдем к рассмотрению кондака «На Сретение»[953], представляющему собой поэтический комментарий на евангельский рассказ о принесении Младенца Иисуса в Иерусалимский храм (Лк. 2:22–38). Помимо евангельского текста, Роман пользовался в качестве источников вдохновения несколькими святоотеческими творениями: «Словом на Сретение Господне» святителя Кирилла Иерусалимского; «Беседой на Сретение», приписываемой святому Афанасию Александрийскому; письмом святителя Василия Великого Оптиму, епископу Антиохии Писидийской; «Словом на Благовещение» святителя Василия Селевкийского[954].

У кондака «На Сретение» три вступления, из которых третье сохранилось в православном богослужении в качестве кондака праздника Сретения:

Утробу Девственную освятивший Рождеством Твоим

и руки Симеона благословивший, как подобало,

предварив, и ныне спас нас, Христос Бог;

но умири в войнах государство

и укрепи царей, которых Ты возлюбил,

единый Человеколюбец.

Одним из лейтмотивов кондака является противопоставление «тварного — нетварному, временного — вечному, уничижения — славе, смерти — Воскресению, человеческого — Божественному, отражающее общую религиозную направленность эпохи христологических споров»[955]. В первом икосе ангельские силы говорят с удивлением: «Чудесное созерцаем мы ныне и страшное, непостижимое, неизреченное; ибо Создавший Адама носится на руках, как Младенец; Невместимый вмещается во объятиях старца; пребывающий в неизреченных недрах Отца Своего волею описуется плотию, не Божеством…». Во втором икосе читаем: «Ибо явился доступным для земных Неприступный для ангелов, ибо носящий и содержащий всё как Создатель, созидающий младенцев в материнских утробах, не изменяясь, стал Младенцем, рожденным от Девы…» В восьмом икосе старец Симеон обращается к Младенцу Иисусу со словами: «Единым же Тебя называю, видимого и невидимого, вместимого и невместимого: мыслю и верю, что по природе Ты — Превечный Сын Божий; исповедаю же Тебя сверхъестественно и Сыном Девы…»

Тема девственного рождения развивается в ряде икосов. Идя в храм Иерусалимский, Мария в третьем и четвертом икосах размышляет:

«Какое найду, Сын Мой, для Тебя нареченье?

Ибо если, как вижу, назову Тебя Человеком — Ты выше человека,

девство Мое сохранивший непорочным…

Совершенным ли назову Тебя Человеком?

Но знаю Божественное Твое зачатие: ибо никто из людей никогда

без совместной жизни и бессеменно не зачинается,

как Ты, Безгрешный.

И если Богом Тебя назову, удивляюсь, видя Тебя по всему Мне подобным,

ибо Ты не имеешь ничего изменённым, что́ есть у людей,

кроме того,