взглядов довоенных христианских социалистов и марксистские взгляды социал-демократов; уже во время пребывания у власти правительства Реннера они показали, что способны работать вместе так, как было бы немыслимо во времена Первой республики.

Теперь они без колебаний согласились продолжить сотрудничество и, не теряя времени, договорились о распределении обязанностей. Это тем более поразительно, что обе основные партии, если они и стали менее экстремальными в своих взглядах, в значительной степени сохранили свои программы, а несколько частей страны остались удивительно верны своим прежним политическим пристрастиям.

Но если даже подтвердились прежние различия между левыми и правыми, то было также совершенно ясно, что с коммунизмом австрийскому народу не по пути. Западные державы были в этом более чем уверены. Это являлось не только хорошим предзнаменованием для будущего политического развития Австрии в рамках западноевропейских демократий; обнадеживающим знаком являлось и то, что русские позволили свободно провести выборы в своей зоне и воздержались от какого-либо вмешательства. Если они допустили такой результат в Австрии, то, несмотря на всю видимость обратного, еще можно было бы надеяться на мирное демократическое развитие других государств, находящихся в сфере их контроля в Восточной Европе.

Однако правда, по-видимому, заключалась в том, что советские власти переоценили силы коммунистов и, когда им стали известны результаты выборов, они вызвали у них сильное потрясение. Похоже, они рассчитывали на то, что за коммунистов проголосует до 30 % избирателей. Если бы результат выборов и в самом деле оказался таким, они, вероятно, надеялись сохранить за коммунистами контроль над ключевыми министерствами внутренних дел и образования, а со временем использовать их в своих интересах. Фактический результат выборов, очевидно, заставил их пересмотреть всю свою политику, и генерал Кларк выразил мнение, что выборы ознаменовали реальный конец любого нормального сотрудничества со стороны русских, и вскоре после этого они начали ограничивать свободу австрийских властей в советской зоне, а также, несмотря на результаты выборов, предоставлять больше привилегий членам Коммунистической партии. Но к тому времени ущерб, с советской точки зрения, был уже нанесен. Каковы бы ни были причины низкого числа голосов, поданных за коммунистов, нельзя сказать, что западные союзники как-то повлияли на выборы в советской зоне. Советский элемент неизбежно потерял лицо, и ни у кого не было сомнений в главной причине произошедшего – поведение советских войск в первые дни оккупации фактически свело на нет любые симпатии к коммунизму, которые могли испытывать австрийцы.

Интересно также, что этот результат был достигнут, несмотря на подлинную умеренность и осторожность советского политического курса. Одностороннее утверждение советскими властями Временного правительства Австрии не соответствовало согласованным планам союзников и, естественно, вызвало недовольство и подозрения. В то же время самого Реннера никак нельзя было назвать просоветски настроенным, и, более того, в своих воспоминаниях он ясно дал понять, что говорил об этом советским военным властям. Кроме того, назначение двух заместителей в каждом министерстве от партии, отличной от партии самого министра, гарантировало, что Временное правительство будет коалиционным в подлинном смысле этого слова. Все сходятся в том, что правительство Реннера получило значительную свободу действий на ограниченной территории, которая была тогда оккупирована русскими. Но суровый факт заключался в том, что никакая теоретическая свобода не имела смысла, если не было никаких материальных ресурсов для наведения порядка в послевоенном хаосе, и если все, что только можно было вывезти, вывозилось на Восток в качестве военных трофеев.

Как уже упоминалось, западные союзники вели себя более осторожно в своих оккупационных зонах, чем русские – в своих, и один репортер подытожил это в несколько преувеличенной форме, сказав, что в советской зоне была свобода без ресурсов, а в западных зонах было много ресурсов без свободы. Выборы положили начало изменению этой тенденции в отношении политической свободы – хотя все произошло не сразу и не полностью. После создания свободно избранных провинциальных правительств значительная часть ответственности за повседневное управление страной перешла в руки самих австрийцев, и задача оккупационных держав автоматически облегчилась. На многие месяцы вперед главным вопросом должна была стать основная проблема жизни – обеспечение продовольствием и общественными услугами, а также восстановление экономики страны. В этих вопросах, правда, австрийцы неизбежно зависели от союзников. Но тем не менее выборы ознаменовали собой определенный шаг к восстановлению свободы Австрии.

Новое соглашение о контроле

Несмотря на выборы, контроль союзников над австрийским правительством по-прежнему регулировался условиями соглашения ЕКК о механизме контроля от 4 июля 1945 года.

Вскоре после выборов Союзный совет официально напомнил австрийскому правительству, что распространение австрийского законодательства на всю Австрию не должно толковаться как отказ от права контроля и надзора союзников над «австрийским правительством, всеми ответственными перед ним органами и всеми их действиями». Каждый закон, принятый австрийским правительством, фактически все еще требовал единогласного одобрения Союзного совета, прежде чем он мог вступить в силу, и, хотя рекомендации юридического отдела, кроме одобрения, были скорее исключением, чем правилом, право вето все еще существовало, и оно было использовано в ноябре, когда Совет потребовал аннулировать все законы Временного правительства, касающиеся военных вопросов.

После проведения выборов и учреждения свободно избранного правительства, соответствующего результатам выборов, сохранение такого положения являлось, конечно, аномалией и, более того, явно противоречило положениям Московской декларации. Признаком возросшей уверенности австрийцев было то, что они не теряли времени, чтобы заявить об этом, и здесь рано сказалась неудовлетворительная позиция в отношении конституционного законодательства.

Последовательные выпуски официальной газеты (Staatsgesetzblatt), опубликованные под эгидой Временного правительства 1 мая 1945 года, содержали тексты пяти законов, направленных на регулирование перехода Австрии из статуса части нацистской Германии к статусу независимой демократической республики и восстановление положений Конституции 1929 года. Вновь избранное правительство Фигля 19 декабря 1945 года приняло законопроект, подтверждающий ранее принятые законы, но, хотя три западных члена Совета союзников были готовы согласиться с ним, советский представитель отказался, а поскольку решения Совета союзников предполагались единогласными, принятие закона было отложено. Более того, по настоянию СССР 30 марта 1946 года союзники потребовали от австрийского правительства не позднее 1 июля представить «постоянную конституцию на демократических принципах».

Информация о том, что отклонение Временного конституционного закона вызвано возражениями Советского элемента, была передана в прессу членом Совета от Соединенных Штатов Америки, и реакция последовала незамедлительно.

За протестами в австрийской прессе по поводу непоследовательности Советского элемента, позволившего принять закон без комментариев в мае 1945 года, когда они единолично контролировали Вену, а теперь выдвинувшего возражения против, последовала речь Фигля в Национальном собрании 12 апреля, а через несколько дней президент Реннер воспользовался возможностью дать интервью прессе,