Отворачиваюсь от оставшихся двух сестер и снова устремляю взгляд на своего отца. Затем щелкаю пальцами.

Корни огромной ивы вырываются из земли, и ее ствол с оглушительным грохотом падает на землю. Я чувствую, как она сотрясается под моими ногами, чувствую, как потрясены мои сестры, как потрясен он. Хотя это стало для него неожиданностью, отец все же слишком проворен и успевает отскочить в сторону за секунду до того, как дерево валится наземь.

– О, Голди. – Он стоит передо мной. Туман отходит, дождь прекращается. Листья повисают в воздухе. – Я думал, что ты особенная, – говорит Вильгельм. – Я думал, ты… Я позволил надежде затуманить мой разум… – Он вздыхает. – Для наития нужна непредвзятость. Еще один полезный урок. А теперь…

В его глазах вспыхивает огонь. Он поднимает правую руку.

Я застываю.

Из его ладони вырывается гигантская молния, нацеленная прямо в мое сердце, но ее останавливает другой электрический разряд. Я поворачиваюсь и вижу Скарлет, она сосредоточила всю свою силу, чтобы отбить атаку нашего отца.

Но этого недостаточно. Я смотрю на листья, которые начали падать опять. Их сила нарастает, нарастает. Если бы только я знала, как ею управлять.

– О, я тебя умоляю. – Вильгельм двигает запястьем, и отброшенная Скарлет врезается в ствол ивы. – Я аплодирую вашим усилиям, мои дорогие. Но боюсь… – Он делает шаг вперед, – что если вы не примете сторону тьмы, то вам придется умереть. И отправиться к вашей сестре.

С неба бьет раздвоенная молния и ударяет в мертвое тело Беа. Она обращается в прах, точь-в-точь как Лео.

Прах к праху, пыль к пыли.

Мы глядим, и душа Беа впитывается в землю, а дух поднимается ввысь, в черно-серебряные небеса.

Мы недостаточно сильны. Я ошибалась. И Лео тоже. Я чувствую, как моя сила начинает убывать, и пытаюсь вернуть ее, тяну ее обратно. Разве я не воительница? Сжимаю руки в кулаки, и все камни на поляне взлетают в воздух, на секунду повисают, и вся сотня летит в моего отца, но он слишком проворен, он успевает поймать каждый из них и растереть его в порошок. Я уставилась на него, обескураженная, деморализованная. Сейчас он смотрит на Лиану.

– Итак, Ана, покажи мне, на что ты способна. Дай мне повод гордиться тобой. – Он выпячивает грудь. – Давай. Первый выстрел за тобой.

Еще до того, как он успевает договорить эту фразу до конца, Лиана простирает руку, словно взывая к небу. Над нашими головами собираются огромные тучи, на нас выливаются водопады дождя, и на поляне образуются грандиозные лужи. Сложив ладони ковшиком, Лиана вычерпывает озера, превратив их в гигантскую стену воды. Затем заводит руки назад, сжимает их в кулаки, толкает и обрушивает на нашего отца цунами, наполняя его легкие водой, топя его.

Наконец Ана опускает руки, и вода впитывается в почву. Наш отец лежит на мху, его глаза уставлены в пустоту. Мы смотрим на его тело – оно неподвижно.

Затем он кашляет.

И встает, стряхивая с манжет капли воды, как будто всего лишь попал под моросящий дождик. Моя надежда гаснет. Какой смысл сопротивляться? Он неуязвим, несокрушим. Я гляжу на моих сестер и вижу, что они думают о том же самом. Прости, Тедди. Начинается ливень. Я падаю на колени, закрываю лицо руками и вдруг слышу ее.

Сквозь дождь до меня доносится голос Беа.

Даже самая сильная из сестер не сможет одолеть его в одиночку. Вы должны сделать это вместе.

Я прислушиваюсь.

Соберите воедино листья, духи всех ваших сестер, ваших матерей, ваших теток, сведите вместе силу всех женщин, которых он убил. Вместе вам хватит сил…

– Хватит! – рявкает мой отец, заглушая все звуки. Он злобно уставился на меня с бешеной яростью в глазах.

Мои сестры вопросительно смотрят на меня. Они тоже слышали Беа, пусть и не ясно, как. На миг меня парализует. Затем я думаю: вместе. Мы объединим наши силы, сведем их воедино. Я вспоминаю, как впервые увидела Лео, как впервые мысленно говорила с ним здесь, в Навечье. Теперь же я точно так же говорю с моими сестрами.

Смотрите на меня, и вы поймете, что надо делать.

Я делаю быстрый, глубокий вздох и готовлюсь. Вспоминаю мои сны. Напрягаю каждый нейрон и снова чувствую, как во мне нарастает сила. Я поднимаю глаза на листья, сыплющиеся с небес. Шевелю пальцами, шепчу. Это приглашение, просьба, призыв. Услышьте меня.

Поднимайтесь.

Увереннее, громче.

Поднимайтесь, мои сестры. Поднимайтесь!

Один за другим падающие листья Навечья замирают, повисают в воздухе. Затем начинают собираться вместе, смешиваясь с дождем, образуюя воронки, затем ярко-белый вихрь.

Мой отец потрясенно застывает, поднимает глаза. Раздается крик, пронзительный, первобытный вопль женщины в родах или в предсмертной агонии. Боевой клич. И вот уже сто тысяч сестер кричат, призывая к уничтожению.

Это рев пронизывает всё и вся. Он переполняет, сотрясает меня, оглушительный, многоголосый хор моих сестер и их матерей. И я вижу, что сотрясается и мой отец, его бьет дрожь, идущая изнутри, его словно разрывает, распарывает по швам.

Я поворачиваюсь к Лиане. Она промокла до нитки, с ее пальцев текут настоящие реки, поскольку она продолжает управлять дождем. Я вижу, что она тоже кричит, хотя в общем хоре не слышу ее.

Сейчас.

Лиана кидается вперед, заряженная этим ревом, и бросает на него грандиозный вихрь из листьев и воды, словно рубит его жидким клинком. Я присоединяю свой голос к боевому кличу наших сестер, наших матерей, всех женщин, которых он убил, всех сестер Гримм. Я уверена, что слышу и голос ма, и голос Беа.

На мгновение все замирает, точно обратившись в камень. Лиана поднимает руки, и вихрь дождя и торнадо из листьев закручиваются в воздухе на волне криков, вонзают реку белой крови в нашего отца и рассекают его.

Я поворачиваюсь к Скарлет.

Сейчас!

Скарлет смыкает ладони. Вспыхивают искры. Из ее пальцев бьют молнии, протягиваются огромные электрические дуги. Скарлет поджигает его.

И мы все смотрим, как он горит.