– Скажи ей, – он сунул меньшую половину в руку Явиславе, – придет человек, покажет вот это, – он поднял вторую половину, – и ему она отдаст поклад. А он ей даст это.

Старуха повертела в пальцах половину денария, потом кивнула. Попрощавшись, Явислава вывела Хельмо наружу. Дверь за ними закрылась. И каким же светлым, теплым показалось ему ночное небо, какими дружелюбными – звезды, каким душистым – воздух!

Соловьи пощелкивали будто раздумывали: не пора ли почивать? Девичьего пения уже не было слышно.

– Полночь! – Явислава взглянула на едва видный месяц на ущербе, сидевший на ровном ясном небе среди звезд, как первый парень среди красных девок. – Мне домой пора бежать!

– Я отведу тебя, – твердо сказал Хельмо. – Не дело бегать одна в ночь – ты дева.

Явислава не возражала: бегать одной в ночи ей тоже не очень хотелось. Торопливо они поднялись на Киеву гору, миновали ворота, не запертые ради гуляний. Возле ворот какая-то стайка девок и парней, человек в пять, еще пересмеивалась, не решаясь расстаться.

– Дальше я сама. – Явислава остановилась. – Не дело, чтобы тебя видели со мной. Через три дня, не забудь. Она даст тебе поклад, а ты уж сам думай, кому и как подкинуть. Лучше бы ей на двор, да опасно – у отца ее сторожей много, прихватят. Ему полегче будет.

– Там видно будет, – кстати вспомнил Хельмо нужные слова.

Явислава незаметно показала ему на смеющуюся стайку, потом потянулась и поцеловала его в щеку – пусть думают, что они просто парочка, сошедшаяся на игрищах. И исчезла – видно, сама хотела поскорее разделаться с этим приключением. Хельмо вышел обратно за ворота и возле какого-то плохо видного в темноте дерева подождал, пока рядом бесшумно возникнет Куно. Вдвоем они тронулись прочь, к Ратным домам.

– Ты запомнил, где жила та ведьма? – тихо спросил по дороге Хельмо. – Я дам тебе полденария – через три дня пойдешь к ней и заберешь… то, что она даст.

– Что это будет?

– Я не знаю. Копыто сатаны или кость мертвеца. Это нужно будет подкинуть в дом или во двор к Мистиславу или Вефасто, и тогда… Старуха очень похожа на служанку сатаны – может, она и правда имеет его силу вредить людям.

– Не бойся, – утешил его Куно, – при нас два святых человека, они попросят Богоматерь простить нам этот грех ради Божьего дела!

Но для спокойствия души до самых Ратных домов Хельмо твердил про себя «Под твою защиту прибегаем»…

Глава 31

– Через три дни Куно ходил к бабе и взял у нее те гады, – закончил Хельмо. – Она сказала, что боится отнести гадов к тебе или Вефасто, чтобы мы сделали сами. Но сказала, не будет сильного слова и они не сделают дела. Куно сказал, он сам знает довольно сильных слов… А в Ночь Огней он сказал, что нужно избавить себя от Явиславы, чтобы она не могла рассказать… Но я не хотел. И как я мог знать, что Торлиб будет там? Я рад, что он был там и я не сделал… я не убийца.

– Баба Плынь сама себе шею свернула, а отец Ставракий сам зарезался? Чудо, что Явислава и Торлейв живы. Вы заигрались, ётуновы дети. – В голосе Мистины прорезался гнев. – Два трупа на вас! Баба – леший бы ее взял, но грека княгиня вам не простит. Говори. Сейчас – пока зубы целы.

– Но наши люди… Рихер… отец Гримальд… Государь Оттон дал нам грамоту своим именем, ты не можешь причинить нам вред…

– Хазар крестить вам грамота дана? Или греков убивать?

– Нет убивать! Только одно – делать раздор Хелена с греков! С Роман, с патриарх! Чтобы дать место наши клерикусы. Убивать – нет. Я не убийца, я нет…

– Нет? Не убийца ты? А Ставракия в святилище кто притащил – святая Вальпурга?

– Я не был там!

– Куно был, значит, и ты. Он – твой слуга.

– Я был у Торлиб! Это все Куно! Он не есть слуга! Он самый доверенный человек… он старший среди нас. Он принял вид, что он слуга у меня, чтобы везде быть и не быть ни для кто видим!

– Поэтому ты ночевал у Торлейва? Чтобы заранее снять с себя вину?

– Да. Куно и еще двое его людей были там… они увели клирикуса и забрали меч. Они спрятали его в лес. Потом показали мне. Я показал Витиславе. Я хочу иметь союз с тобой! Мистислав, будь разумен человек! Ты не крещен, почему тебе жалеть об грек? Думай о своей сын Ульбо. Он будет князь, ты будешь князь! Государь Оттон будет тебе друг. Если нет – Святослав погубит тебя! И весь твой род. Мы делаем тебе дружбу… добро… польза. Санкти Вальпурга… Это умно! Пусть придет Рихер и отец Гримальд – они дадут слово. Мы имеем обещать тебе помощь от государь Оттон.

Мистина помолчал. Если посольство прибыло с целью выдавить греков из Киева и освободить место для римских священников, то шалости с сушеными жабами делаются окончательно понятны. Жаболовы имели целью погубить не дом Вуефаста, а добрую славу отца Ставракия. Оттон в Риме не мог знать заранее, что Вуефаст и Мистина вздумают поженить своих детей, но этот сговор только дал удобный повод. Не будь его – сгодился бы другой.

– Откуда вы все знаете – кто в Киеве с кем в дружбе и вражде?

– От сестра Бертруда, Горяна. Она рассказать все о свой родня и враги.

Мистина сжал кулак. Ётуна мать! Так все пошло от Горяны! Дочь Олега-младшего, попав в Кведлинбург, где, как уверял Адальберт, будет жить в покое и безопасности, стала оружием против оставленного ею Киева! По доброй воле или по простоте – что за важность?

Дорого обошлось княжеской семье примирение между Святославом и Прияславой… А ведь два года назад казалось, что замысел Эльги всем принесет только благо.

Тихо открылась дверь, вошел Торлейв. Бросил на Мистину только один взгляд, но тот понял: судьба Хилоусова меча пока не прояснилась.

– Альва позови, – велел Мистина. – Побудешь пока у меня, – обратился он к Хельмо. – Ваши о тебе тревожиться не станут, я им передам, что ты у меня в гостях задержался.

Вошел Альв, вопросительно взглянул на господина.

– Репку – в ямку. – Мистина сделал знак в сторону Хельмо. – Пусть пока зреет.

– Где