взабыль… Ингвар изгнал из Киева родную свою сестру Мальфрид и ее мужа, чуть не убил ее свекра и с трудом избежал проклятия собственной матери. Вот как ему достался киевский стол. Эльга терпела другую жену у Ингвара, болгарыню, она согласилась на изгнание Хельги Красного – я б его на дровах видел, но она любила его. Но она знала, что так надо, что иначе он разрушит Русь. Святослав изгнал собственного сводного брата и силой взял за себя его невесту – внучку Олега-старшего. Он тоже заплатил цену за обладание своим столом. А Улеб пошел в Уту. Ему не нужен стол такой ценой. Но он стоит именно столько. Если бы ты сейчас могла рассказать ему, что задумала, он первый стал бы тебя отговаривать. И мать! О матери подумай! Она только и хочет, чтобы ее и Улеба оставили в покое, а ты их опять в побоище толкаешь!

– Ради Горяны он пошел бы на это!

– Ее не вернуть.

– Ее можно вернуть! Хельмо говорил.

– Она не захочет. Она уже испытала на себе, какова эта цена. Она свое заплатила, и у нее больше ничего нет. Я не допущу, чтобы с тобой случилось то же. Не глупи и отдай мне этот клятый меч.

– Не отдам. Его передали мне, а не тебе, на условии, что он достанется Улебу.

– На условии? Ётуна мать, кто еще нам условия ставит?

– Я договорилась с Хельмо. Он показал мне, где они прятали меч, но потом я его перепрятала. Теперь только я знаю, где он лежит. И если ты не хочешь передать его Улебу, то я… пусть там и лежит еще тысячу лет!

– Нас изгонят из Киева, если Святослав его не получит!

– И мы все уедем в Выбуты. Тогда ты и сам захочешь вернуться и посмотришь на все по-другому!

С чувством, что они уперлись лбом в стену, Мистина глубоко дышал, подавляя ярость. Дочь оказалась не менее упорна, чем он сам, и даже по-своему не менее умна. Ей только еще не хватало опыта и привычки осаживать свои мечты, пока не занесли в пропасть. Но пока что на крыльях ее мечтаний в Хель летела вся семья и все, чего Свенельдов род добился за последние пятьдесят лет.

Но не бить же ее! Даже сейчас Мистина понимал: она ведет себя так потому, что в ней его собственная кровь.

– Ступай в девичью, – дыша всей грудью, велел Мистина. Он видел, что Витляну трясет, но она стиснула зубы и сдаваться не намерена. – Сиди там, как мышь. Не выйдешь, пока не образумишься. И никому не слова. Проболтаешься – всех нас погубишь. И меня, и братьев.

Витляна встала и направилась к двери – гордая, как цесарева дочь. Мистина вышел за ней и на крыльце вполголоса отдал какие-то распоряжения Бранду…

* * *

После этого Мстислав Свенельдич сел на скамью под крыльцом и немного подумал. Потом отдал еще несколько распоряжений.

Велел позвать к нему Величану с Перемилой и расспросил их: было ли у Витляны что-то в руках, когда они все вместе пришли домой с игрищ? Нет, никакой поклажи они у нее не видели. Значит, домой она его не принесла: Хилоусов меч – не иголка, его в подол не вколешь и под легкой летней одеждой не спрячешь. Мистина отпустил ятровей, велев расспросить детей и челядь: не давали ли Витляна кому каких поручений?

Тем не менее Брезнец и Хальвдан получили приказ как следует обыскать девичью избу, хозяйскую жилую избу, децкую, поварню и еще несколько помещений на дворе, куда Витляна могла заглянуть. На успех этих поисков Мистина не особо полагался, но хотел быть уверен, что дочь не исхитрилась как-нибудь доставить меч домой.

Агнер был отправлен к Хельмо с вопросом, где тот оставил Хилоусов меч. Пленник не стал запираться и описал дуб-громобой при впадении Клова в Лыбедь. Туда был отправлен Торлейв с его людьми.

Арне сын Альва поехал в Ратные дома. Рихера и обоих клирикусов он нашел в тревоге: после ночи гуляний исчезли Хельмо и Куно.

– Ваши люди находятся у нас, на дворе у Мстислава Свенельдича, – объявил Арне, как ему было велено. – Хельмо ночью был пойман с одной девушкой из дома Торлейва, он с ней давно уже заигрывал. Теперь ему придется на ней жениться, иначе это причинит бесчестье дому. Но он отказывается. Пока он не согласится, свободы не получит.

Рихер сперва был ошарашен, потом выбранился. Даже зная слабость Хельмо к красоткам, он не мог предположить, что тот попадется на такой глупости в такую решающую пору! Когда все, что они так старательно, с таким риском подготавливали, должно было вот-вот привести к успеху! И все пойдет прахом из-за его распутства! Понятно, что он не хочет жениться на той пухляшке – она ведь дочь рабыни, а ему во Франкии обещана невеста знатная и богатая. Тем не менее вырвать его из рук Мистины необходимо – пока не всплыло чего похуже.

– А его слуга? Где Куно?

– Слуга сидит с ним вместе. Где горшок, там и покрышка, – усмехнулся Арне.

– Он… может быть, господин Мистислав отпустит хотя бы Куно? – в большой тревоге воззвал Рихер. – Этот бездельник… он нужен нам здесь. Мы готовы заплатить выкуп! Пусть господин Мистислав назовет цену.

– Можно мне увидеться с Хельмо? – попросил отец Гримальд. – Я сумею его убедить! Он сделает все, чтобы не опорочить честь дома, коему мы стольким обязаны!

– Тебя позовут, когда придет время творить обряд, – сказал Арне, и отец Гримальд не сразу понял, что имеется в виду венчание. – Ведь других папасов в Киеве нет, но не волнуйся – Влатта была крещена еще младенцем.

С этим Арне уехал. Подъезжая к воротам Свенельдова двора, увидел возле них знакомое лицо. Красивая девушка с длинной русой косой мялась на улице с растерянным видом, а узнав его, побежала ему навстречу, так что он едва успел придержать коня.

– Арне! Постой!

– Правена? Ты что здесь делаешь?

Арне, парень еще молодой, знал Правену: в последние года два они встречались, хоть и нечасто, на летних и зимних игрищах молодежи.

– Я хотела повидаться с Витляной, но меня не пускают к ней. – Правена подошла и вцепилась в узду его коня. – Арне, помоги мне! Я потеряла ее вчера ночью в лесу и с тех пор не видела. Скажи – она вернулась домой? Сердце не на месте.

– Да, она дома. Пришла еще до рассвета, с Лютом и прочими.

– Арне… это правда? – Правена смотрела с тревогой и надеждой. – Если она