покинул это отвратительное место.

Найт, Хан и Лиза остались стоять.

– Почему ты не уходишь? – поинтересовался Элияр.

– А ты? – чуть склонил голову набок Найт.

Призрачная девушка усмехнулась, еще раз сверху вниз посмотрела на своих обидчиков и направилась к двери.

Проводив ее полупрозрачную фигуру взглядом, Хан снова спросил:

– Остаешься?

Раздалось жалобное урчание чьего-то желудка.

Демон с Черничной горы вздохнул, покачал головой, развернулся и тоже вышел. Хану стало его даже немного жаль, поэтому он заглянул на кухню таверны и взял свежую булочку с повидлом, а немного поразмыслив, забрал сразу пять. От этих ублюдков точно не убудет.

Все пятеро вместе с призраком собрались на улице. Было уже за полночь, но жители городка не спали. Столпившись неподалеку, они переговаривались, но не решались подойти к таверне, а завидев чужаков, тут же подбежали, требуя объяснений.

– Что вы с ними сделали? Кто кричал?

– Эта девка и правда ведьма?

– Эй, вы! Зачем вы пришли в наш город?

– Убийцы! Они наверняка их всех убили! Душегубы!

– Где мясник и его жена?

– Кто знает, куда делась эта сумасшедшая старуха! К демонам ее! А этих гнать! Гнать! Нас же много!

Люди – стадные животные. И нападают они тоже, как правило, стадом. Толпа, чувствуя свою силу и безнаказанность, может творить очень жестокие, немыслимые вещи. Даже понимая, что пришедшие в Тинный молодые люди – воины, это тупое стадо все равно рычало и плевалось, считая, что им никто не посмеет причинить вреда, если они навалятся всем скопом.

Нае был терпелив после того, как выпустил пар, уложив сразу двух здоровых мужиков несколькими ударами, и попытался объяснить толпе, что никто никого не убивал и убивать не собирается. Зато Хан терпением не отличался и не пытался договориться.

Выбегая из дома Йена, он захватил колчан со стрелами и лук, который висел у него за спиной. Громовая стрела легла на тетиву, и по наконечнику пробежала синяя искра.

Хан выстрелил. Перед ногами толпы в землю с громким хлопком врезалась стрела, разбрасывая молнии и вспыхивая, как спичка. Все мгновенно позакрывали рты, в изумлении и страхе уставившись на нее и человека с луком.

– Никто никого не выгонит! – громко проговорил Хан и достал еще одну стрелу. – Ваш градоначальник попросил помощи, и мы согласились. Пока эта тварь не будет поймана и обезврежена, или пока Гарет Кей не скажет нам остановиться, мы будем делать то, что посчитаем нужным. Или вы не слушаетесь его приказов? Вы ведь очень уважаете этого достойного, мудрого и добродетельного человека, разве нет? – Элияр коснулся крохотного символа, вырезанного на древке и активирующего шаманскую печать. Стрела снова ярко вспыхнула вместе с белозубой улыбкой лучника. – Я, видите ли, нетерпеливый, вспыльчивый и безответственный псих. А если меня еще и спровоцировать, могу вовсе потерять контроль. Вы ведь не хотите узнать, что будет, если громовая стрела попадет не в землю, а в кого-то из вас? Поверьте, я тоже не горю желанием стрелять по обычным северянам, но вы меня вынуждаете: с кулаками на моих друзей кидаетесь, оскорбляете нашу шаманку, визжите, как дикие свиньи. От вас уже голова болит. Предлагаю вам молча развернуться и разойтись по домам. Мы быстро закончим свою работу и к рассвету нас здесь уже не будет. Если дошло, уходите прямо сейчас.

Настроение толпы мгновенно переменилось. Увидев мощь грозовой стрелы, люди попятились. Тихо переговариваясь и с опаской поглядывая на Хана, который казался им едва ли не страшнее ведьмы и оборотня вместе взятых, они стали расходиться, унося с собой фонари и свечи. Вскоре улица опустела и погрузилась в темноту.

Порывшись в своей сумке, Аури извлекла два магических камня и активировала их. Один она оставила себе, а другой отдала Нае.

В это время Лиза тоже смотрела на Хана с недоверием и опаской. Спрятавшись за Найта, она спросила:

– Вы договорились с ним, чтобы избавиться от меня?

– Никто не собирается от тебя избавляться, – сказал Хан, убирая лук и деактивируя печать на стреле. – Но чтобы ты снова без предупреждения не лишила кого-нибудь глаза или не спалила дом, нам нужно узнать, что все-таки произошло. Эти люди, конечно, – все злобные уроды, но позволять призраку без разбора калечить живых ненормально.

– А если я в следующий раз буду предупреждать?

Элияр строго сдвинул брови.

– Ну хорошо, я поняла! Но я не смогу рассказать. Это... – Она обхватила себя руками и задрожала. – Нет, я не хочу вспоминать!

– Некоторые шаманы умеют читать воспоминания призраков, – сказала Аури. – Но я могу только видеть и слышать тебя.

– Кстати, – подал голос Вариан, уже жевавший булочку с повидлом. – Почему я не вижу Лизу, а бабушку видел? Как это работает?

– Он о бабушке в беседке? – Лиза повернулась к пареньку, который изо всех сил пытался разглядеть ее, щурясь и, наоборот, выпучивая глаза. – Она сильный призрак, намного сильнее меня. Думаю, поэтому она может показываться простым людям. А я только тем, кто сам видит и... – она указала на Хана, – вот ему. Хотя это странно.

Аури передала ее слова Вариану.

Паренек дожевал булочку и тепло улыбнулся пустоте:

– Пусть я тебя не вижу, но приятно познакомиться, Лиза. Меня зовут Вариан.

Хотя призраки и не краснеют, но могут смущенно потупить взгляд.

– Тогда что можно сделать? – вернулся к насущному вопросу Хан.

Лиза протянула руку к Найту, за плечом которого стояла, и как будто схватила его за рукав, но на самом деле ее пальцы прошли сквозь ткань.

– Я могу показать ему, – уверенно сказала она. – Он отличается от вас, но я не понимаю чем. Я чувствую, что у меня получится.

Хан хмыкнул, наблюдая, как призрак жмется к демону с Черничной горы:

– Кто бы сомневался. Он у нас Покровитель.

– Покровитель?! – ахнула Лиза. – Н-но разве такое возможно? Как он может быть Покровителем?

– Спроси у него самого.

Девушка с надеждой и восхищением уставилась своим единственным глазом на Найта.

Юноша кашлянул:

– Кхм, да... Это долгая история. И я тоже думаю, что смогу увидеть твои воспоминания.

Он ощутил, как между ним и призраком будто протянулась тоненькая невидимая ниточка, и казалось, что через нее он может понять чувства Лизы и заглянуть в ее память. Это было что-то на уровне инстинктов, как исцеление ран божественной