воспоминания целой жизни. В последнюю секунду решается исход игры, и целый город, затерянный в чаще леса, спустя больше двадцати лет так и будет определять себя через слово «почти». Мальчик, рожденный за много тысяч километров оттуда, в один прекрасный день заставит их почувствовать себя чем-то большим.

Амат стоял в тени, прижавшись к фасаду дома, со спортивной сумкой на спине. Беньи притормозил рядом на машине времени.

– Скоро тренировка, тебя подвезти?

Амат через силу улыбнулся, но челюсти слишком дрожали от холода и страха.

– Не знаю, – честно ответил он.

Беньи навалился на руль и выпустил дым через нос.

– Давно ты тут стоишь?

– Я… не знаю.

Губы Амата посинели, в измученных глазах был страх, что он снова всех разочарует.

– Почему бы тебе просто не пойти на тренировку и не поговорить с Цаккель? – спросил Беньи.

– Потому что я не знаю, ждут ли меня обратно, – фыркнул Амат.

Беньи опрометчиво провел рукой, в которой держал сигарету, по волосам и чуть не спалил бровь. Грудная клетка Амата дернулась от приступа смеха, и обоим как-то сразу полегчало. Беньи скинул горящий пепел со штанины и пробормотал:

– Я не собираюсь проводить с тобой никаких мотивационных бесед, если что…

– Да? – сквозь дрожь саркастически вздохнул Амат. – А я думал, ты будешь кричать «боль – это слабость, покидающая тело» или «победители не мечтают об успехе, они его отвоевывают!».

Беньи сдержанно улыбнулся. Расправил кончиками пальцев новую бумажку, наполнил ее травой, аккуратно скрутил и стал искать зажигалку.

– Нет. Я здесь не ради тебя. А ради себя.

Амат потоптался на месте, чтобы разогнать кровь.

– И?

Беньи серьезно кивнул:

– Я не знаю никого, кто бы играл в хоккей так, как ты, чувак. Я не смогу жить дальше, зная, чего ты мог добиться, если бы не бросил.

Для человека, который не собирался произносить мотивационных речей, это довольно-таки крутая мотивационная речь. Дыхание Амата сбилось. Ему никогда не забыть, как выглядел в тот миг Беньи: любопытные глаза, взъерошенные волосы, развалюха-автодом. Нежное сердце. Протянутая рука. Щелчок – он перегнулся через сиденье и открыл пассажирскую дверь. Амат неуверенно поставил сумку на пол, но сам в салон не запрыгнул.

– Ладно. Отвези мою сумку, а я добегу. Цаккель по-любому придется уговаривать, чтобы взяла меня обратно, – не хватало еще, чтоб от меня пахло травкой…

Беньи заржал, поперхнулся дымом и так зашелся кашлем, что кто-то крикнул ему с балкона: «Заткнись!» Этим и прекрасна Низина – здесь никогда не нужно подолгу ждать чьего-либо мнения. Беньи втащил сумку на сиденье и развернулся, описав широкий полукруг.

Амат уже бежал по большой дороге, когда автодом догнал и объехал его. Беньи радостно засигналил, и Амат долго смотрел на удаляющиеся задние огни. Это был один из первых по-настоящему холодных дней и один из последних по-настоящему счастливых. В тот вечер Амат вернется в хоккей и теперь уже никогда не бросит, но каких вершин он достигнет, Беньи так и не узнает.

68

Враги

Как оценить благополучие общества? Как определить степень коррумпированности города? Все зависит от того, какие скандалы учитывать: те, что удалось раскрыть, или те, что так и не всплыли на поверхность. Справедливость измеряется не по самому могущественному жителю, а, наоборот, по самому слабому. Истинная мера коррупции – не в том, на чем мы попадаемся, а в том, что мы можем скрыть.

Фрак привык вести запутанный бизнес – многое из того, чем он владел, было добыто путем странных переговоров с сомнительными партнерами и отягощено мутными обязательствами, но в этот вторник даже ему было не по себе. Много месяцев подряд он искал единства между могущественными людьми, чтобы закрыть хоккейный клуб в Хеде, сейчас же он добивался обратного, чтобы его спасти. Он искал мира и поэтому развязывал войну. Искал друзей и поэтому стал звонить врагам.

Сперва он позвонил политику, потом – хоккейному фанату. Между ними было мало общего – разве что ни того ни другого так никто не называл. Обычно в адрес Ричарда Тео и Теему Ринниуса звучали куда более хлесткие определения.

– Почему ты звонишь именно мне? – подозрительно спросили оба, узнав, что ему нужно.

– Потому что мы хотим одного, – ответил Фрак обоим.

– Это чего же? – спросили и тот и другой, и Фрак ответил:

– Победы.

Ричард Тео сидел у себя в кабинете в здании муниципалитета. Он громко рассмеялся:

– Я слыхал, тебе не нравится моя политика, Фрак, с какой стати ты вдруг решил мне помогать?

– Вряд ли и ты в восторге от моей, Ричард, я просто думаю, что ты делаешь все, чтобы сломить противников, – спокойно ответил Фрак из своего кабинета в продовольственном магазинчике.

Ричард Тео выпятил губы.

– Если тебе что-то нужно, лучше обратись к своим друзьям из той партии, которая действительно управляет коммуной. Ведь моя партия, как говорят, – просто маргинальная кучка недовольных. Не лучше ли поговорить с кем-то, кто наделен настоящей властью?

Фрак вздохнул:

– Нам с тобой обоим известно, что после следующих выборов управлять коммуной будешь ты.

Политик довольно улыбнулся:

– Не знаю, не знаю. Меня вполне устраивает оппозиция – здешний народ обожает перечить власти.

– Другие политики не сделают того, что мне нужно, – признался Фрак.

Тео оперся на стол.

– Ладно, – ответил он, пряча любопытство за легким презрением. – Слушаю тебя. Чего ты хочешь?

И Фрак рассказал. Он объяснил, что изменил свое мнение относительно слияния хоккейных клубов. Потому что внезапно понял: каждому городу нужна своя команда, – не только ради здоровья населения, но, главное, ради детей.

– Ну да, ну да, дети, как же, – засмеялся политик, но Фрак сделал вид, что не заметил иронии.

– Я соберу местных предпринимателей, которые выступят в муниципалитете за то, чтобы ремонт ледового дворца в Хеде финансировался из того же бюджета, что и постройка бизнес-парка «Бьорнстад»! Чтобы показать, что вложения коммуны должны быть выгодны всей коммуне!

Ричард Тео ненадолго задумался.

– Полагаю, ты скоро расскажешь, чем это выгодно… мне?

Фрак сделал глубокий вдох:

– Почти все муниципальные политики заявили, что хотят иметь один хоккейный клуб, а не два…

– Ага, потому что ты и твои предприниматели их в этом убедили. Ведь это вы хотели закрыть «Хед-Хоккей», чтобы сэкономить деньги налогоплательщиков! – посмеиваясь, ответил Тео, но, судя по голосу, ему действительно было любопытно, куда клонит Фрак.

– Если все политики будут на одной стороне, – можно заполучить довольно много голосов, стоя на другой стороне – ответил Фрак.

Тео вздохнул, изобразив притворное разочарование:

– Вся моя программа построена на борьбе с муниципальным расточительством, а ты хочешь, чтобы я поддержал идею вложить