которого тревожило предстоящее убийство посла или его собственное участие в нем. Он сидел в седле прямо, лицо его было бесстрастным, сигарилла зажата между плотно сжатыми губами. Хладнокровный ублюдок, вот кто он такой.

— Вы только посмотрите на это! — воскликнула Блоха.

Сначала Лукан не понял, куда она указывает, его взгляд скользнул по толпе слуг, чиновников и прихлебателей, которые пешком шли за группой герцога. Они двигались тремя организованными колоннами, которые распались в тылу, когда люди в задних рядах начали тесниться, пробиваясь вперед и нервно оглядываясь через плечо.

Глаза Лукана расширились. Я их не виню.

Две большие ящерицы с темно-красной чешуей следовали всего в нескольких ярдах позади, передвигаясь на задних лапах. Острые когти давили лепестки роз, разбросанные по земле, прежде чем похожие на хлыст хвосты отбрасывали их в сторону. Угловатые головы зверей поворачивались влево и вправо, пока их желтые глаза осматривали толпу, челюсти расширялись, обнажая ряды острых зубов. Их когти, выставленные перед собой, подергивались, словно в предвкушении крови. Без сомнения, они бы ее получили, подумал Лукан, если бы не их всадники. Те сидели в седлах с высокими спинками, резко натягивая поводья всякий раз, когда их скакуны проявляли слишком пристальный интерес к рядам стражников и толпе за ними. Всадники были не менее устрашающими, чем звери, на которых ехали — тела облачали доспехи из полированных медных чешуек, лица скрывали бронзовые шлемы с шипами. У обоих были длинные копья с темно-синими перьями, приколотыми чуть ниже их треугольных наконечников.

— Чешуйчатые всадники, — сказал Лукан, выуживая название из глубин своего сознания. — Элитная кавалерия Зар-Гхосы. Я забыл, как называются ящерицы, но их отлавливают еще детенышами, а затем на всю жизнь соединяют с наездником. Очевидно, между ними существует особая связь, и на каждой ящерице может ездить только свой наездник. Какое-то колдовство... — Он замолчал, когда понял, что Ашра и Блоха уставились на него.

— Откуда ты это знаешь? — спросила Ашра.

— Я недолго путешествовал с человеком из Зар-Гхосы. Он рассказал мне немного о своей родине. У него было несколько интересных историй, но он был никудышным игроком в карты.

— Лукан, — сказала Блоха, ее глаза расширились, когда она снова показала пальцем, — а это что?

На этот раз у него не было ответа — его бывший спутник не говорил о животном, которое могло бы сойти за пони, если бы не насыщенные черные и желтые полосы, покрывавшие его шкуру. Зверей было четверо, их мощные мускулы перекатывались, когда они тянули большую синюю колесницу, борта которой были украшены резными серебряными крыльями.

— Понятия не имею, — ответил он, переводя взгляд на фигуру, стоявшую на колеснице, — но это может быть только посол Зар-Гхосы. — Ее наряд определенно соответствует случаю, даже если и не тому, что ее ожидает.

Посол выглядела потрясающе в бледно-голубых одеждах, расшитых серебром, с темно-синей шалью, наброшенной на грудь и правое плечо. Серебром также сверкали маленькие диски, вплетенные в ее волосы, кольца в ушах и браслеты на запястьях. Ее диадема, также сделанная из серебра, была усыпана сапфирами, которые сверкали на солнце, когда она махала толпе с улыбкой женщины, которая наконец-то осуществила мечту всей своей жизни. Если бы она только знала, подумал Лукан. Если бы только мы каким-то образом нашли способ с ней связаться. Посла сопровождали стражники с мрачными лицами, а несколько хорошо одетых слуг ехали позади на лошадях темной масти. За ними следовали три шеренги солдат, по десять в ряд, их нагрудники сверкали, когда они маршировали в унисон.

— Если они сражаются так же хорошо, как выглядят, — сказала Ашра, — возможно, у посла еще есть шанс.

— Только не против Безликих.

— Вон Маркетта, — сказала Блоха, снова указывая пальцем. — Высокомерный придурок. — Лукан и Ашра посмотрели на нее. — Что? — Она пожала плечами.

— Ничего, — ответил Лукан, пряча улыбку, и перевел взгляд на торговых принцев Сафроны, которые ехали позади делегации Зар-Гхосы — водоворот разноцветных шелков и сверкающих украшений. Рядом с ними шла их личная охрана в начищенных до блеска доспехах. Лорд Маркетта возглавлял группу элитных граждан Сафроны, восседая на серой в яблоках кобыле, кивая и махая толпе, как будто весь этот нарастающий шум был только для него. Шесть других всадников составляли его свиту — остальные члены Шелкового септета, догадался Лукан, заметив среди них лорда Мурильо. Мелкие торговые принцы выстроились в ряд на небольшом расстоянии позади своих более знатных собратьев, хотя выглядели они не менее блистательно — если не считать одинокого всадника позади.

— Это... — Лукан прищурился, вглядываясь в крупную фигуру. — Милосердие Леди, это он.

— Кто? — спросила Ашра.

— Генерал Леопольд Разин, тот здоровяк в меховом плаще. Лицо красное, как отшлепанная задница.

— Твой друг?

— Мы немного поболтали на приеме у леди Вальдезар. Он пытался до смерти надоесть мне своими историями о войне, но я сбежал. — Лукан снова прищурился. — Он, что, верхом на осле?

— Скорее, давит его.

— Разин упоминал, что участвовал в резне, — сказал Лукан, смутно припоминая слова генерала. — Похоже, он станет свидетелем еще одной.

— Как ты думаешь, как они это сделают? — спросила Ашра.

— Хмм?

— Безликие. Как они собираются убить посла?

— Не знаю. Скоро увидим.

Наконец голова процессии подошел к ступеням, ведущим к Дому Леди. Отряд констеблей отдал честь, когда Великий герцог и его молодая супруга вышли из кареты. Старик отмахнулся от предложения жены о помощи, но тут же наткнулся на нее и уткнулся лицом в ее декольте. По толпе прокатился взрыв смеха, за которым последовали одобрительные возгласы. Великий герцог посмеялся над этим эпизодом и с новыми силами зашагал вперед, но замешкался на первой же ступеньке, так что ему потребовалось несколько мгновений — и рука его покрасневшей жены — чтобы подняться.

— Милосердие Леди, — пробормотал Лукан, когда старику потребовалось столько же времени, чтобы взобраться на следующую ступеньку. — Такими темпами мы проторчим здесь весь чертов день. Будем надеяться, что Безликие взимают плату за каждый час своей работы, и тогда это будет стоить Маркетте немного дороже, чем просто Клинок Сандино.

— Что такого особенного в этом клинке? — спросила Ашра. — Я слышала, что это просто старый церемониальный кинжал. Зачем он нужен Безликим?

— Я задавал себе тот же вопрос, — признался Лукан, наблюдая, как Великий герцог поднимается на четвертую ступеньку. — По правде говоря, мы просто мало что знаем о них. Те немногие исторические свидетельства, которые у нас есть, расплывчаты и фрагментарны. Но есть одна деталь,