саперной бригады на городской пустоши отличные каменные казармы. Физически я заметно ослабел, а потому очень торопился уехать из Петербурга, искренне желая от всего пережитого отдохнуть и восстановить свое здоровье.

5. В материальном отношении. Проживать в столице на 53 р[убля] 40 к[опеек] жалованья я, конечно, не мог. Старался прирабатывать литературным трудом, т. е. писанием небольших статей в журналах и брошюр. Одну из таких брошюр я издал (о войне в Закаспийском крае), получив от издателя за свое право собственности на нее только 200 р[ублей]. Давать платные уроки времени у меня не было. Пришлось сделать долги, причем перед своим отъездом из столицы я расплатился со всеми мелкими долгами суммой, взятой мною у К.С. Старицкого, которому я через банк возвращал деньги постепенно, не торопясь, а окончательно расплатился нескоро и после отъезда из столицы.

6. Мои отношения к коренной нашей семье поддерживались за взаимной нашей перепиской, но не особенно частой.

Старик-отец продолжал жить и хозяйничать на своем хуторе. Старший брат Коля устроился в Киеве, и у него поэтому проживали мать и сестра Катя, наезжая к отцу только летом. Младшие братья заканчивали университет в Киеве. Братья Максимилиан и Михаил оба еще за год до моего отъезда в столицу поступили оба в Юридическую академию. Мы с ними жили в разных концах столицы, виделись редко, так как интересы были разные, а отношения стали давно уже довольно холодными. Брат Саша, просидев в тюрьмах в общем 3 года и 4 месяца по «Делу 193-х», был сослан в Сибирь. В год окончания мною академии срок высылки его истек, и он возвратился в Петербург, где был допущен (после усиленных за него хлопот его политических старых друзей) к слушанию лекций в университете. Мы с ним виделись не особенно часто; он вел жизнь скромную, замкнутую жизнь, имея вполне обеспечивший его в материальном отношении урок с двумя подростками-сиротами, наследниками большого имущества, которым управлял особый опекунский совет; председатель совета и пригласил брата Сашу быть гувернером-учителем к этим детям, с полным содержанием и проживанием на всем готовом в доме наследников.

Глава VIII

Служба в 5-й саперной бригаде (1883–1885 гг.)

Еще задолго до отъезда из столицы я узнал, что во вновь формируемую 5ю саперную бригады (для VIII армейского корпуса) назначен начальником этой бригады Свите Е.И.В. генерал-майор Скалой[123], командовавший до этого гвардейским саперным батальоном; начальником штаба этой бригады назначен полковник Сенницкий[124]. Оба эти лица были еще в столице и только собирались уезжать в г. Одессу к месту формирования штаба 5й саперной бригады. Я счел своевременным представиться генералу С[кало]ну и заявить о своем желании служить в этой бригаде. Г[енерал] Скалой принял меня очень любезно и выразил полное удовольствие получить во вновь формируемую часть офицера-академика, добавив несколько лестных слов о том, что он меня знает, так как был на моем докладе в Инженерной академии о войне в закаспийском крае. Предложил мне ехать прямо в г. Одессу, где явиться начальнику штаба п[олковни]ку Сенницкому, уже туда командированному.

Наступило лето. Покончив все свои официальные дела. Я с предписанием от Инженерной академии отправился на юг, к месту новой своей службы. Простившись с самыми близкими друзьями, я скромно уехал из столицы, решив не заезжать даже в свою коренную семью, пока окончательно не определится мое новое официальное положение. Этого требовали и обстоятельства чисто служебного характера: формирование саперной бригады и постоянная нужда в каждом наличном офицере.

Без особенных приключений я прибыл в г. Одессу. Разыскав штаб 5й саперной бригады и ее начальника штаба (п[олковни]ка Сенницкого), я получил назначение во вновь формируемый 11й саперный батальон. В его состав с Кавказа, из Кавказской саперной бригады, была прислана 2- рота (капитана Васильева), бывшая в походе в Закаспийском крае. Мы радостно встретились как боевые товарищи.

Ожидалась присылка еще трех рот (с полным составом офицеров) из других военных округов. Мои кавказские и закаспийские боевые товарищи встретили меня чрезвычайно радушно и предложили немедленно же переселиться из гостиницы к ним в общежитие. Занимали они довольно большой дом (род дачи) на окраине города и близко от казарм бригады, обедали все вместе, размещаясь по двое в каждой комнате. Скоро стали прибывать и другие роты из округов; сформировался и весь 11й саперный батальон во главе с вр[еменно] командующим (тоже кавказцем) подполковником Тугариновым.

Так как прибыли в этот состав роты полностью со своими командирами (в капитанских чинах), то мне пришлось пока выполнять субалтерн-офицерские обязанности. Гораздо сложнее оказалось формирование других батальонов бригады, в состав которых прибывали только отдельные офицеры и укомплектовывались из разнообразных инженерных учреждений и пехотных полков.

Вызванный однажды в штаб 5й саперной бригады, я получил предложение занять в 12-м саперном батальоне вакантную должность командира 4й роты и сформировать эту роту. С искренним удовольствием я принял это назначение, мечтая вложить в это дело все мои познания и любовь к строевому военному делу.

Василий Данилович Скалой

Назначенный командиром этого батальона почтенный старый полковник Мацкевич принял меня очень радушно, выразив свою надежду найти во мне надежного сотрудника, да еще с высшим образованием, что, по его словам, представляло собой очень редкий случай, так как обыкновенно академики избегали строя и сходили для дальнейшей службы в совершенно невоенную сферу деятельности. Состав 1го саперного батальона был пестрый, и нам всем пришлось друг к другу присматриваться, но отношения установились сразу корректные.

Я горячо принялся за свое дело. Люди моей роты состояли частью из сапер, а большинство – из пехотных полков, но по специальности до военной службы – рабочие, знавшие какое-либо мастерство (механики, слесари, столяры, плотники, каменщики и проч.). Грамотных было меньше половины. Вспомнив свою батарейную школу, а затем, имея уже за плечами опыт тяжкого военного похода и превосходное руководство в обхождении с подчиненными боевых начальников, я все теперь старался вдумчиво применить к делу формирования, обучения и командования вверенной мне ротой.

В помощь мне назначены были два молодых прапорщика из военных училищ, выпущенные в саперные войска без особой специальной подготовки. Мои милые молодые сотрудники (Семашко и Кузьмин) охотно мне помогали. Командир батальона полковник Мацкевич, часто навещавший все работы и занятия, видя наше старание установить в роте строгий во всем порядок, чистоту и правильность в ходе занятий, предоставил мне полную инициативу и самостоятельность в исполнении моего плана формирования, обучения и образования роты, который