class="p1">В тот день стартовая площадка была окутана туманом. Команда привычно проводила из ЦУПа долгую череду предпусковых проверок. Они были давно приучены к неизбежности появления на экране своих компьютеров окна с командой прерывания запуска из-за непрохождения того или иного теста, но оно не появлялось. Вместо «Abort»[180] раз за разом всплывало «Go»[181] – и вдруг, совершенно внезапно, вечно неподвижная ракета исторгла пламя из всех пяти двигателей, пришла в движение и начала стремительно ускоряться, уходя ввысь.

Часть народа потеряла дар речи от шока. То, что ракета вдруг реально запустилась и улетела, выглядело полным абсурдом. Другие впали в транс и, собрав в пучок всю свою жизненную энергию, слали в небо лучи мысленной, душевной и телесной поддержки пламенному сердцу любимой машины. И почти тридцать секунд их упования, похоже, имели действие. Ракета воспарила ввысь и вроде бы даже начала ложиться на курс.

Ликующие возгласы раздались сначала в Аламеде, где сотрудники «Астры» смотрели видеотрансляцию с Кадьяка, и лишь затем на самом космодроме, где участникам запуска потребовалось какое-то время, чтобы перевести дух, прежде чем возрадоваться. Радость, увы, была недолгой. Ракета даже не начала медленно отклоняться от заданного курса или идти враскачку, как это бывает при незначительных неисправностях. Она просто рухнула обратно на стартовую площадку и взорвалась через считаные секунды после неведомого отказа, воспроизведя тем самым наихудший из отработанных сценариев. «Астра» де-факто разбомбила собственной ракетой собственный стартовый комплекс.

Облом в итоге вышел капитальный, причем по целому ряду причин. Полет оказался столь недолгим, что «Астра» собрала крайне мало полезной информации о поведении ракеты. Администрация Тихоокеанского космодромного комплекса осталась крайне недовольна. Это был первый коммерческий запуск ракеты частной компании с PSCA, и «Астра» его с треском провалила, устроив им антирекламу вместо рекламы и повторив историю с наземными разрушениями в результате взрыва ракеты на их территории, вместо того чтобы дать старт процветающему бизнесу. Инженерам же «Астры» пришлось завершать утомительную вахту на Кадьяке, вручную собирая разметанные взрывом обломки ракеты со стартовой площадки.

Что поразительно, «Астре» удалось, по большому счету, утаить от общественности и прессы практически всю информацию о запуске и взрыве. Даже на Кадьяке люди знали только, что запуск состоялся, после чего ракета растворилась в густом тумане. Местный репортер, освещавший событие, написал, что результаты испытания «не ясны». «Кроме того, что Rocket 1 взлетела, никто, похоже, не знает, что случилось дальше», – написали об этом запуске в отраслевом журнале.

Лишь через сутки после запуска должностные лица вынужденно признали, что он имел место как таковой. В пресс-релизе FAA было коротко сказано, что в итоге произошла «авария». Глава PSCA, в свою очередь, сообщил репортерам, что «клиент остался очень доволен результатом запуска», и больше ничего не добавил, сославшись на данную «Астре» подписку о неразглашении. Кемп случившееся вовсе не прокомментировал.

23

Rocket 2

В идеальном мире «Астра» получила бы по результатам испытаний Rocket 1 уйму полезных данных для внесения усовершенствований в конструкцию ракеты-носителя. Но в Аламеде дела шли далеко не идеально. С первой ракетой возникла такая масса проблем, что никто даже не мог назвать причину, по которой она внезапно заглохла вскоре после старта.

Кемп тем временем продолжал рассказывать инвесторам и всем, кто заглядывал на завод «Астры», что запуск прошел успешно. Он, конечно, не заявлял, что ракета якобы вышла на орбиту или была к этому близка[182]. Но он преподносил и запуск, и ракету в самых розовых тонах. Отчасти это было следствием его сверхоптимистичного характера, хотя и очевидного желания внушить сотрудникам и наблюдателям веру в то, что всё у «Астры» складывается лучше, чем в действительности, не исключало.

Новозеландские конкуренты из Rocket Lab теперь поджимали «Астру» нещадно. Их «Электрон» не только смотрелся роскошно, но и дважды из двух попыток вышел на орбиту. При этом отраслевых наблюдателей интересовало, будут ли пользоваться достаточным для окупаемости спросом запуски малых ракет хотя бы одного успешного производителя, не говоря уже о двух, трех или четырех. При этом у Rocket Lab имелся прекрасно спроектированный и успешно испытанный аппарат, а у «Астры» какое-то чудище Франкенштейна, лишь чудом разнесшее ее собственную стартовую площадку, а не основную часть Тихоокеанского космодромного комплекса. На счастье «Астры», у Rocket Lab в середине 2018 года тоже возникла заминка, и дальнейшие запуски были отложены до нахождения и устранения ее причин, что оставляло Кемпу и компании шансы наверстать упущенное[183].

По возвращении всех с Аляски «Астра» произвела оперативную перегруппировку сил личного состава. Хотя первый блин у них вышел комом, радикально пересматривать что-то в проекте ракеты инженерам-конструкторам было некогда, и они ограничились максимально возможным упрощением схем проводки и доступа к самым проблемным компонентам, таким как аккумуляторные батареи и механизмы наведения. На Аляске часто барахлили воспламенители ракетного топлива, не обеспечивая синхронного пуска всех двигателей; теперь у инженеров появилось время докопаться до причин. Команда разработчиков программного обеспечения также вздохнула с облегчением, получив возможность отладить и протестировать его на ракете в спокойной обстановке.

Rocket Lab объявила, что снова попытается осуществить запуск в ноябре, и Кемпу захотелось опередить конкурента. «Астра» начала отправлять людей обратно на Аляску в сентябре. На этот раз они из экономии снимали там жилье по окрестным поселкам вместо гостиницы. Почти сразу же стали снова давать о себе знать всё те же проблемы, что и при первой попытке. Сентябрь перетек в октябрь, а костяк сотрудников всё никак не мог заставить Rocket 2 запускаться и работать в штатном режиме.

Каждое утро сотрудникам приходилось тратить время на дорогу до космодрома, прежде чем впрячься в работу, которая регулярно затягивалась допоздна. Роджер Карлсон, вице-президент по запускам, и Милтон Китер, глава службы безопасности, лицензирования и сопровождения запусков, быстро нашли общий язык и часто ездили на космодром и обратно вместе, обсуждая попутно в кабине грузовика ракеты, взрывы на старте и в целом положение дел в космической отрасли.

Другими ключевыми фигурами «Астры» на Аляске в ту пору были Билл Гис, панк-электрик из первого призыва, и Кевин Лефевр, молодой механик – выходец с гоночных трасс соляного озера Бонневилль. Частенько они зависали вместе с Иссаком Келли, крутым айтишником и программистом, работавшим с Кемпом еще в Nebula, пока тот еще рассчитывал взлететь к вершинам на облачных вычислениях, а не на ракетах. Помимо этих экстремалов ключевые роли в команде играли Крис Хофманн, перебравшийся в «Астру» из SpaceX, где он, между прочим, был главным разработчиком двигателей верхней ступени