Юноша опустил голову. Капитан внимательно посмотрел на него и вздохнул:

— И что же нам с тобой теперь делать, енот?

Матеос поднял голову и горько усмехнулся:

— Отправить в трюм, к остальным? Я видел там людей. Вы ведь из стервятников — работорговцев, кто отбирает чужой товар? Считайте, что я достался вам бонусом.

И тут капитан улыбнулся. От этой улыбки боцман мгновенно протрезвел, повар сделал охранительный жест, а матросы попятились. Аделл Неттли медленно встал, вышел из-за стола и подошел к Матеосу.

— Скажи мне, мой юный друг… — произнес он ласковым, вкрадчивым, леденящим душу тоном, — Видел ли ты на этих людях, там, в трюме, цепи? Или, может, ошейники? А может, ты видел кнуты у кого-нибудь из моей команды? Если видел, покажи мне этого человека, и он сразу же отправится по доске. А если ты мне сейчас же ничего из этого не покажешь, то по доске, мой друг, прогуляешься ты.

Матеос отступил на шаг и покачал головой:

— Нет, капитан, ничего из этого я не видел. Похоже, я действительно ошибся и напрасно оскорбил тебя. И если ты решишь бросить меня за борт, я готов. Только ответь мне, пожалуйста, для чего тогда тебе эти люди и куда ты их везешь?

К ним, прихрамывая, подошел боцман и опустил тяжелую руку на плечо капитана:

— Остынь, Аделл, — Он перевел взгляд на юношу, — Мы забрали этих людей у имперцев и сейчас везем в Энье̇с.

Матеос опустил голову. Лицо его залилось краской:

— Прости, капитан. Теперь я готов прогуляться туда, куда скажешь. Ты — самый странный пират, о котором мне доводилось слышать.

Капитан Аделл Неттли, прозванный Бессердечным, долго и пристально смотрел на Матеоса. Тот вздохнул, но не отвел взгляда. Наконец, капитан сказал:

— Мою команду называют Полуживыми. Почему, ты скоро поймешь. Я дал клятву помогать нуждающимся в этих водах и восстанавливать справедливость. Возможно, когда-нибудь я расскажу тебе нашу историю. А пока — не прогуляться ли тебе с нами до Эньеса, дружище енот? Только сначала верни наворованное, а потом живо на камбуз — убираться.

Глава 4

Берег Возмездия, устье реки Мертвый ручей, утро 30 клианна 1137 Эры Пророка, четыре часа пополудни.

Ровно через день, вечером «Летящий» достиг устья Мертвого ручья и спустил на воду шлюпку с путешественниками.

— Уж не знаю, что вам понадобилось в этих развалинах, — напутствовал беглецов капитан Аделл, — но вот что я вам скажу. Экономьте еду. Живности, чтобы подстрелить, в этих краях не так много. Насчет пресной воды — Мертвый ручей — единственная река на мили и мили вокруг. Правда, в это время года в Волчьем краю часто случаются метели. Вот увидите, снегу наметет столько, что в воде у вас не будет недостатка. И упаси вас Единый разводить костер из низеньких черных деревец с кривыми веточками и тем более — готовить на нем еду. Мы сейчас идем в Марранд — отдохнуть, узнать новости и пополнить запасы. Через десять дней на этом же месте мы вас заберем. Постарайтесь не погибнуть там, я буду горевать по своему еноту.

— Аделл, вы ведь часто ходите этим курсом, — Эсса задумчиво посмотрела на капитана, — Что вы можете сказать про Фанкор-Зор? Ничего необычного вокруг не замечали?

— Внутрь мы, сама понимаешь, не заходили, — пожал плечами капитан, — Но с виду город сохранился неплохо. Брошенные или разоренные работорговцами поселения местных жителей в этих краях исчезают бесследно от непогоды за каких-нибудь несколько месяцев. А что до людей… тех, кто стремился бы туда, я до вас ни разу не встречал.

Попрощавшись, путешественники спустились в шлюпку и направились к берегу, чтобы разбить лагерь.

* * *

Утро выдалось хмурым. Низкие серые облака нависали едва ли не над самыми головами путешественников, изредка роняя крупные снежинки, которые, лениво кружась, опускались на пожухшую жесткую траву, кое-где торчащую из мерзлой земли.

Берег Возмездия, а именно так называлось место, где высадил путешественников капитан «Летящего», был покрыт голыми серыми скалами. Выщербленные солеными ветрами и жестокими зимними штормами, эти огромные камни угрожающе нависали над серым морем и казались острыми как бритва. Место, где беглецы разбили лагерь, было таким же унылым, бесцветным и пустынным, как и все вокруг. Единственным преимуществом маленькой бухты было то, что прибрежные скалы давали здесь относительную защиту от ветра.

Природа этих суровых северных мест имела блеклые серые и коричневые оттенки, типичные для конца осени, но в Волчьем Крае даже весной и летом невозможно было найти ярких красок. Только в устье Мертвого ручья цеплялась за жизнь невысокая местная растительность — кривые черные кустики ядовитого хорькового корня, да изредка — прямые, как стрелы, побеги серебролиста, белые стволы которого как будто светились изнутри.

Чем дальше от берега, тем скалы становились ниже, давая простор мерзлой равнине, открытой всем ветрам. Эта обледеневшая пустошь выглядела почти безжизненной, особенно поздней осенью. Лишь ветер, то свистящий, то завывающий, треплющий чахлые пучки травы и кривые низкорослые кустарники, немного оживлял эти суровые, негостеприимные земли. Не зря путешественники, побывавшие в Волчьем Крае, говорили, что сама природа противится пребыванию здесь человека.

Но люди в этих землях все же жили — такие же суровые и негостеприимные, как местная природа. Большинство населения Каэрона считало обитателей Волчьего Края варварами и дикарями. Несмотря на то, что один из них, Верный Элки, был сподвижником Пророка Рикварда и удостоился упоминания в Слове Правды, он был, скорее, исключением, чем правилом. После Войны и Мученичества Пророка дикари Волчьего Края продолжали поклоняться своим выдуманным богам.

Жители северной части королевства Эвермир, граничащей с этими дикими землями, вынуждены были все время отбивать набеги свирепых местных жителей, которые постоянно стремились сжечь их деревни, отобрать у фермеров припасы и угнать скот. Пираты же и купцы из Офре̇йна и империи Эн-Кале̇х рассматривали Волчий Край как свои охотничьи угодья, выслеживая дикарей, захватывая их и уводя в рабство целыми посеениями.

Но опасность в этих землях исходила не только от людей и от погоды. Волчий край породил многие виды ужасных животных, одна только встреча с которыми сулила неминуемую смерть.

В великом множестве водились тут ледяные волки, давшие название этой местности. Коварные хищники сбивались в стаи, как их обычные серые собратья, и охотились сообща. Шерсть на загривках волков была похожа на острые ледяные иглы. Как утверждали охотники, эти опасные существа были способны, подобно южным дикобразам, выстрелить в