— Получается, вы друзья Енота? — добродушно поинтересовался капитан.

— Енота? — удивленно приподняла брови Виэри.

— А я все думала, кого Мати мне напоминает, — заметила Эсса, наслаждаясь отлично сваренным кофе, который им приготовил старший помощник.

Матеос смущенно опустил голову и помрачнел, но ничего не сказал.

— Была у нас с ним история, — улыбнулся капитан, — Наш кок, когда вспоминает, до сих пор икает.

— Капитан, расскажите, расскажите! — воскликнула Виэри..

Глава 3

Где-то посреди Сурового моря, глит 1133 Эры Пророка.

Аделл Неттли по прозвищу Бессердечный, капитан фрегата «Летящий», был не на шутку обеспокоен. На его судне стали твориться странные вещи. Похоже, что во время их последней охоты на работорговый бриг империи Эн-Калех, где команда «Летящего» знатно поживилась, его матросы подцепили какую-то редкую заразу.

И речь тут шла вовсе не о наложнице капитана эн-калехи̇, которая оказалась той еще заразой. Она была совсем юной и глупенькой, эта Коломба из Шеоллы. Как только имперец под улюлюканье команды «Летящего» прогулялся по доске, она принялась усиленно искать себе нового покровителя. Девицу капитан приказал не трогать и пальцем и был уверен, что так оно и будет. Он прекрасно понимал, чего опасается девчонка: лучше уж кто-то один, и желательно, конечно, капитан, чем вся команда сразу.

Неттли положил много сил, чтобы успокоить дикарку. Он пообещал Коломбе, что после всех дел обязательно сменит курс и отвезет ее на родину, и даже предложил поискать там ее семью, ведь Шеолла — государство небольшое.

Девица так обрадовалась, что тут же захотела отплатить капитану единственным известным ей способом. Аделл пришел в ужас, юная красотка годилась ему в дочери. Но он взял себя в руки и попросил Коломбу ему погадать, ведь шеолланки — известные на весь Каэрон провидицы!

Польщенная девушка согласилась. Конечно, о том, что ему наворожила шеолланка, капитан никому не рассказал, но с этого момента истерики прекратились. Успокоились и девица, и команда. Теперь Аделл видел Коломбу при каждом удобном случае мурлыкающей с юнгой Редманом, который, похоже, положил на нее глаз. Это капитана вполне устраивало.

Странному поведению команды, скорее всего, была совсем другая причина. Возможно, тому виной были «особые» эн-калехи̇йские благовония, пару мешков которых они нашли в капитанской каюте имперца. Они стоили целое состояние. Но Аделл сразу же распорядился выкинуть дурь в море и лично за этим проследил.

Оставалась одна причина: кофе. Аделл Неттли этот напиток очень любил и был просто счастлив, когда на борту имперского брига они обнаружили добрый десяток мешков лучшего кофе, который только выращивали в Империи Эн-Калех. По доброте душевной он поделился им с матросами. Будучи человеком образованным и весьма утонченным, капитан Неттли пытался приобщить своих матросов к эстетике. С кофе у него получилось. Но, возможно, на этот раз с эстетикой он переборщил.

С того самого момента, как его команда начала по утрам пить кофе, всем, кто его пил, стал мерещиться енот. Впрочем, не всем. Самому капитану Неттли никакой енот не мерещился. Не говорил о еноте и боцман Бенсон. Аделл уже был склонен полагать, что не видит енота исключительно из-за того, что пьет кофе давно и совершенно к нему привык, а Бенсон не замечает енота потому, что считает кофе, как он не раз выражался, «дрянным пойлом, недостойным настоящего мужика». Боцман употреблял внутрь все, что горит, и трезвым бывал только один день в году, когда поминал свою семью. В остальное же время Бенсон не просыхал и бродил штормовой походкой даже при полном штиле. Но и в таком состоянии он тоже не видел енота.

Было еще одно совпадение. Примерно в то же самое время как-то ночью капитан Неттли был разбужен громким стуком. Что-то большое дрейфовало и билось о борт прямо на уровне его каюты. Разумеется, вахтенные подняли тревогу. Дрейфующий предмет был поднят на борт и оказался огромной просмоленной сосновой бочкой. Моряки не стали долго гадать, откуда к ним прибило этот предмет, мало ли вокруг гибнет судов.

А потом на «Летящем» случился енот.

На самом деле, никто не знал точно, енот ли это, но первым его начал видеть корабельный кок Форман. Он прибежал к капитану, горя праведным гневом, и заявил, что кто-то таскает у него со склада съестные припасы. Пропали сырые овощи — морковь, несколько картофелин, половина кочана капусты.

— Крысы? — поинтересовался капитан и вздохнул, скучая по корабельному коту.

Кота выпросила дочь, и Неттли не мог ей отказать. А теперь на "Летящем" обнаглели крысы. В первом же порту капитан снова отправит Редмана за котенком, но по прежнему, рыжему, он очень грустил. Утешало одно — его дочка обожала кошек, и одноглазый оторвяга с драным ухом и половиной хвоста наверняка отлично устроился.

Форман покачал головой:

— Да какие крысы, кэп! Крысы что — погрызут да нагадят. А этот вчистую спер! Да и много — крысам столько не сожрать! Ты же знаешь меня, кэп, у меня все посчитано!

— В таком случае, возможно, это приворовывают наши, кхм, пассажиры из трюма?

В трюме «Летящего» разместили рабов, которых команда в числе прочей добычи сняла с имперского судна. Кок махнул рукой:

— Да что ты, кэп, какие пассажиры?! Они нас так боятся, наружу носа не показывают. К тому же ты велел кормить их как следует, я и кормлю!

И вот тогда капитан произнес ту самую фразу, за которую теперь себя корил:

— Ну, и кто же это был, по-твоему, — енот?

Кок на мгновение остолбенел. На лице его отразилась печать озарения. А потом он яростно закивал:

— Кэп, я всегда говорил, что ты голова! Енот, как есть енот! Крыса столько не сожрет, а эти зверюги куда хитрее.

Весть о том, что на корабль пробрался енот, разлетелась среди команды мгновенно. А зверь начал хулиганить вовсю. Теперь он воровал со склада не только овощи, но не побрезговал и копченым окороком. Он забирался на камбуз и ел прямо из кастрюль. Он тащил у матросов все, что плохо лежит — кисет с табаком, трубку, огниво, полбутылки джина у боцмана, у юнги — его любимый охотничий нож. Юнга впал в отчаяние. Его шеолланская красотка млела от того, как Редман с небрежным шиком кидал этот нож. Юнга с закрытыми глазами лихо попадал точно в центр нарисованного мелом на мачте крестика. И что самое странное — этого енота никто и никогда не видел.

Капитан прекрасно понимал, почему его команда так увлеченно