по перрону. Все это мне, разумеется, сообщили, когда я очнулась в реанимации, сама я ничего не помню. Доктор сказал, что мне повезло, буквально сто лет назад после такой травмы не выживали, а сейчас на десятый день уже выписывают. Напечатали мне протоголову, пообещав, что через пару месяцев вырастет своя, и отправили долечиваться домой.

Счастливые родственники суетились вокруг моей новой вертикальной постели. Трогать протоголову им строжайше запретили, поэтому они жадно в нее всматривались.

– Выглядит прямо как натуральная, – прокомментировал Джим. – Слушай, а ты ведь могла заодно форму носа подкорректировать, ты же давно хотела?

– Коллега одной моей знакомой годами не сдавала прототипов, – объявила моя мама, – поэтому ей поставили протоголову десятилетней давности. Одна ты честно сдавала каждый год, а ведь могла бы тоже омолодиться.

– Протоголова такой давности могла бы вообще не встать, – возразила я.

– Не говори глупостей, – обиделась мама.

Пока я стояла дома, телефон не замолкал ни на минуту. Все интересовались, как я себя чувствую. Как себя можно чувствовать с протоголовой? Мочить ее нельзя, приходится почти все время ходить в шлеме. По этой же причине функция «слезы» не предусмотрена, а плакать хочется постоянно. Шлем огромный, габаритов не чувствуешь, вечно бьешься о стены и не вписываешься в дверь. Принимать горизонтальное положение нельзя, поэтому любовью мы теперь занимаемся в одной-единственной позе, и Джим уже потянул голеностоп. Своя голова растет очень медленно, только-только наметился подбородок, а все как назло спрашивают: «Много уже приросло? Ушки показались?» Дались им эти ушки!

Я поискала группы поддержки. Наткнулась на сообщество протофанов, которые специально теряют голову, чтобы быть в тренде. Сейчас в моде ретро, и они все Джоконды, 42 человека по всему миру. И как их до сих пор не накрыли? Один мужик обманул страховую и уже четыре раза это проделал. В прошлый раз был Эйнштейном, и никто ничего не заподозрил. В общем, я решила, что лучше мне это вообще не читать, только лишние нервы.

Сегодня я вышла на работу. Коллеги весь мой стол заставили цветами – а нюхать мне вообще пока ничего нельзя – и принялись прыгать вокруг и умиляться: «Прямо как натуральная!» Потом стали интересоваться, как я себя чувствую. Мне хотелось реветь, но пришлось скромно улыбнуться, чтобы не мочить протоголову. Позвонила Долли, сестра Джима: «О, ты уже работаешь? Как там наша голова? Растет?». «Немного», – уклончиво ответила я. Голова росла медленно, едва наметились скулы. «Ушки показались?», – участливо поинтересовалась Долли. Надо было мне все-таки родиться сто лет назад!

Существительные

Вежливость

– Аня, ты не могла мы моего Сержа подвозить по утрам? – попросила подруга Ира. – Он у меня такой теплолюбивый, а до остановки 15 минут, его это выбивает из колеи. Машина у нас одна, ты знаешь. Вам ведь все равно в одну сторону и к девяти. Он за бензин будет платить, идет?

Моим первым желанием было отказаться, причем по очень смешной причине: я люблю в машине громко петь. Дома муж с дочкой смеются над моим пением, а одна я дома редко бываю. На работе тем более не разгуляешься. А между домом и работой – двадцать минут, я весь свой репертуар успеваю исполнить. Я представила в своей машине Иркиного мужа, этого зануду с бородкой, и сразу приуныла. Тем не менее, отказать было бы невежливо. Это нам повезло: у нас «под боком» родители. Моя мама свое расписание в колледже так подстроила, чтобы Лизу забирать из школы. Да и вообще стало проще с тех пор, как дочка в первый класс пошла. У Ирки здесь никого нет, они крутятся, как могут. Ирка договорилась рабочий день начинать в семь, чтобы успевать за Славиком. Ему четыре года, он вечно болеет. По утрам его в сад собирает Серж, и мне кажется, у него это не очень получается: у Славика шарф обычно завязан как салфетка у Пятачка, когда тот в гости к Кролику пришел вместе с Винни-Пухом.

В первый день стоял лютый холод. Машина завелась с трудом. Лиза опоздала в школу. Мне тоже было уже не успеть к девяти – хорошо, что мой шеф сам любит припоздниться. Серж ждал меня на углу, там, где детский сад примыкает к школе. Даже внутрь не зашел – видимо, боялся меня упустить. Он бы за это время до остановки успел дойти. Мне стало его жаль. Из вежливости я задала ему вопрос о работе. Он стал подробно рассказывать об актуальных тенденциях концептуального программирования. Всю дорогу об этом говорил, а ехали мы сорок минут вместо двадцати. Как Ирка с таким живет, не понимаю.

На следующий день мы примчались в школу вовремя. Пришлось торопить Лизу, она хныкала. Я села за руль, бросила шапку на заднее сидение.

– Аня, вам эти серьги гораздо больше идут, чем вчерашние, – заметил вдруг Серж (мы с ним на «вы», хотя он старше меня буквально на пару лет и муж подруги, но нельзя же быть на «ты» с таким занудой»), – к вашему типу лица, классическому, подходят именно такие, они подчеркивают правильность черт. А потом стал спрашивать про налогообложение корпораций – тоже из вежливости, наверное, чтобы дать мне шанс поговорить о работе. Будто нет других тем для утреннего трепа в пути.

В пятницу был снегопад. Уже совсем на подъезде к офису мы застряли в пробке. Сидеть так долго было невозможно, мы вышли подышать. На мне было новое пальто, приталенное. – Аня, у вас талия прямо-таки осиная, – заметил Серж, и я даже обрадовалась этому комплименту, потому что ради него он ненадолго прервал увлекательную лекцию о том, что либералов и консерваторов в Онтарио следует выбирать поочередно.

Всю зиму я злилась на Ирку. Стрессу в моей жизни добавилось. Лиза тяжело просыпается по утрам. Теперь приходилось ее подгонять больше обычного, чтобы не подвести Сержа, который успел уже похвалить размер моих глаз, форму носа и стройность ног. Делал он это тем же отрешенным тоном, каким высказывался о проблемах, связанных с аутсорсингом. У индийских программистов вечно код дырявый, а у меня зато шея совсем юная, а то ведь женщины шеей стареют в первую очередь.

– Ты по-прежнему возишь этого чудика? – спросил однажды мой муж.

– Вожу, – вздохнула я.

– Грузит?

– Мне кажется, я ему нравлюсь, – осторожно призналась я.

Мужа это предположение развеселило.

– Ты всегда была такой, – заметил он. – Тебе вечно кажется, что все кругом в тебя влюблены. Ну, сделал он тебе дежурный комплимент как вежливый человек. Ирка на полголовы тебя выше, фигура у нее, как у модели…

– Она тебе нравится?

– Вот, это в точности то, о чем я говорил. Если мужчина позволил себе отвлеченное замечание о внешности женщины, это еще не значит, что она ему