— Сколько? — строго спросил Император.

— Четыре.

Все семеро ощутили, как у Отца-Императора забурлила кровь (или что там у него в венах течёт?) от возбуждения. Это было похоже на мощное землетрясение в рамках одного смертного тела. ССБ знали, как сильно Отец желает заполучить новое ядро для продления угасающей жизни, а тут сразу четыре. Восторгу императора не было предела.

— Почему вы ещё здесь? — хладнокровно спросил Отец.

ССБ сначала встали, потом ещё раз покорно склонились, а после исчезли из подпространство, оставляя Императора наедине с предвкушением очередного ядра. Семёрка приближённых вернулась в точку отправки перед массивными вратами, ведущими во дворец Императора внутри корабля.

Первый бросил взгляд поочерёдно на своих братьев, а потом сказал повелительным тоном:

— Шестая и Седьмой: добудьте нашему Отцу Ядра Бога. Пятый: на тебе освоение земель под нашу будущую цивилизацию.

Из строя вышли члены ССБ — один страшнее другого:

Седьмой выглядел как мертвенно-зелёная бестелесная субстанция, скреплённая роем маяков душ, образующих форму трёхметрового человеческого тела.

Шестая внешне выглядела как прекрасная дива алирийцев в технологическом доспехе, но ниже локтя у девицы вместо одного было сразу три летающих предплечья, заканчивающихся острыми стальными когтями.

Пятый выделялся от предыдущих двух обликом мифического кентавра, но снизу шесть мощных ног, а не четыре. На этой туше располагалось мощное непробиваемое тело из неизвестного науке минерала.

Все трое поклонились Первому как Отцу-Императору в знак высшего расположения и мгновенно исчезли, воспользовавшись личным телепортом.

Около Квидхельма возникло три яркие вспышки, в центре которых находились воины ССБ. Они метнулись далеко вперёд, обгоняя на невероятной скорости ковчег Императора, долго летели сквозь пустоту космоса, пока не оказались рядом с зелёной планетой, откуда каждый воин почувствовал столь ненавистный им импульс от Ядра.

Три вспышки вошли на орбиту неизвестной планеты и как метеоры рухнули на её поверхность, образуя после себя огромные кратеры. Всё живое в радиусе их приземления было стёрто в считаные мгновения. Воины ССБ поднялись на ноги и подняли головы: каждый почувствовал заметную слабость от нахождения на территории вражеских димиургов.

— Большая часть моих сил не работает, — заявил Седьмой, который для проверки пару раз изменил форму тела.

— Закономерно, — подтвердила Шестая.

— Мы впервые будем биться сразу с четырьмя носителями Ядра, — добавил Пятый.

Все трое азартно оскалились. В эту секунду их метафорическая кровь кипела ничуть не хуже, чем у их Отца-Императора. Новые ощущения, предвкушение грядущей битвы, шанс порадовать Отца — доводили разум троицы до экстаза.

— Летать и телепортироваться на этой примитивной планете не получиться. Вынуждены отправиться пешком, — сделал вывод Седьмой.

— Выбирай свою пару демиургов, брат мой, — предложила Шестая, уставившись вдаль, откуда текли волны, издаваемые Ядром Бога.

— Пара, что на северо-западе, — указал призрачной рукой Седьмой.

— Тогда моя — на юго-востоке, — согласилась Шестая.

— Не заставляйте Отца ждать, — дал последнее напутствие Пятый, прежде чем его брат и сестра отправились в путь.

Двое направились в разных направлениях пешком по неисследованной земле на битву с демиургами, а Пятый запросил строительные капсулы для создания основы будущего города Отца-Императора.

Четверо молодых демиурга одновременно почувствовали, как в их мир пришло нечто зловещее.

Глава 10: Пятое поколение

Данте с неподдельным интересом наблюдал, как вокруг него кипит жизнь. Сотворённые им существа быстро миновали фазу созревания меньше, чем за неделю, вылупились вполне себе здоровыми, жизнеспособными, и очень плодовитыми! Разум, исходя из наблюдений, находился у морских Адама и Евы ещё в зачатке, ими больше двигали инстинкты.

Первым делом, парочка начала осваиваться на предоставленной Данте территории: повторяли ровно те же повадки, которые демонстрировал парень, когда попал на территорию океана — активно пожирали других обитателей, чтобы набраться сил. Данте во всё это не вмешивался, лишь удивлённо наблюдал за своими творениями, которые воспринимали его как... сложно сказать наверняка. Адам и Ева точно видели Данте, иногда специально подплывали к нему и с интересом рассматривали, свои ясли смиренно не покидали. В то же время, никак со своим создателем не взаимодействовали, будто так и надо.

На небольшой прибрежной глубине не водилось гигантских существ, которые могли бы им навредить, а потому в пищу парочке доставалась всякая мелочь, которую они жадно поглощали. Чем дольше они жили, тем чаще женская особь проявляла агрессию к мужской: нарочно мешала охоту, отбирала еду, изредка отгоняла от себя единственного партнёра.

Данте терпеливо выжидал, чем дело кончиться, и спустя месяц получил ответ: Ева копила силы для метания икринок, которых оказалось такое количество, что страшно представить, где она их в себе хранила. Адам в это время обустраивал гнездо и таскал ей убитых рыб, коих женская особь недолюбливала и часто выбрасывала. Ей больше нравилась живая добыча, чтоб трепыхалась во рту. Адам это быстро понял, стал приносить живых (или полуживых, тут как повезёт) подводных тварей на радость партнёрше.

Когда икринки были отложены в гнездо, случилось страшное: женская особь захворала, начала быстро увядать. Мимика на лице Адама была скудная, но даже по ней Данте заметил тревогу и скорбь. За пару дней Ева скончалась, превратившись в прозрачный худой скелет, обтянутый гладкой прочной кожей. К удивлению Данте, Адам похоронил женскую особь в глубинах морского дна, а потом как заведённый охранял гнездо с кладкой днём и ночью.

Постоянное дежурство потомства отрицательно сказалось на молодом отце: он тоже начал увядать вслед за своей партнёршей по аналогичному принципу. Разница лишь в том, что Ева резко потеряла большую часть питательных веществ в организме при метании икры, а вот бедный Адам... дежурил около гнезда на износ. Его закономерная гибель выглядела более мучительной, чем у женской особи.

Данте мог бы вмешаться в этот биологический кошмар, но что-то внутри его разума подсказывало ему, как создателю этих существ — их нельзя трогать, пусть всё идёт своим чередом. И парень терпеливо ждал, не в силах оторваться от наблюдения за своим экспериментом. В какой-то мере, он и себя ощущал на месте Адама возле гнезда, который не может покинуть свой пост.

Вылупилось второе поколение морского народа.

Дети Адама и Евы сильно отличались от родителей, да и развивались намного медленнее. Будто в их крохотные головы поместили инстинкт самосохранения и крупицу осмысленности. Молодёжь, в отличии от родителей, постоянно доставала Данте, будто бы проверяя границы дозволенного: тыкались в него, пытались укусить, играли рядом, приносили ему часть пойманной добычи. Живой добычи.

«Это у них от