Его ответ был настолько неожиданным, что она еще больше прониклась к нему симпатией. Но может быть, она тоже влюбилась в него?

Да. Сильно.

Эта новая эмоция на мгновение парализовала ее более практичную сторону, но они шли по снежной слякоти, как будто это их совсем не касалось. А может, и нет. Они были солнечным светом, когда были вместе, оба, не подозревая о собирающихся впереди грозовых тучах.

В магазине на Пятой авеню Джуд вышла из примерочной к скучающему Хейзелу, который выпрямился при виде нее. Она закружилась в лавандовом платье с раздувающейся юбкой. Приподняв бровь, он хотел спросить ее о брюках, свитерах, носках — теплой одежде. Но, наблюдая за ней, видя улыбку на ее лице, он не мог заставить себя сделать это. На ней не было никакой косметики. Ее волосы были расчесаны этим утром, но были не уложенные из-за ветреного дня, и она была совершенно потрясающей.

Она всмотрелась в его лицо в поисках одобрения, а затем спросила, когда он ничего не сказал:

— Тебе нравится?

— Да.

Она улыбнулась еще шире и подпрыгнула.

— Ура!

После того, как она снова исчезла в примерочной, в кармане его пальто завибрировал телефон. Когда он вытащил его, то увидел сообщение от Кэтрин.

Была рада увидеться. Когда сможем встретиться вновь?

Он уставился на слова, пока не пришло другое сообщение.

Было лучше, чем в старые времена. Ты хорошо выглядишь, дорогой.

Съежившись от прозвища, которое она придумала для него, он сидел, пытаясь придумать, как ответить, не замечая брюнетку перед собой. Она проглотила боль и едва слышным шепотом спросила:

— Тебе нравится?

Тейлора поймали. Каким-то образом он предал Джуд, даже когда получал сообщения.

— Это не то, что ты думаешь. — Линия ее рта напряглась.

— Что я думаю?

— Ты думаешь о худшем. — Он поднял свой телефон. — Я не ответил ей. Я их читал. Вот и все.

— Но ты собирался ответить.

Пытаясь защититься, он повысил голос:

— Нет, не собирался.

Другие посетители маленького магазина посмотрели в их сторону, прежде чем вернуться к своей собственной жизни.

Джуд стояла перед ним в белоснежном цветастом сарафане с кружевными бретельками, заканчивавшемся выше колен. Она была сексуальной и скромной. Хотя ее глаза… ее глаза сказали все, чего она не сказала, и чувство вины сменило его терпение. Он встал, схватил коричневый свитер с соседнего столика и швырнул в нее. Ее волосы упали на лицо, когда свитер ударил ее в грудь.

— Черт возьми, Джуд! Что ты не понимаешь в зиме?

В ту миллисекунду, когда он отпустил свитер, он чувствовал себя дерьмово. В ту секунду, когда он путешествовал во времени и пространстве, его наполнило сожаление. Он протянул руку, чтобы остановить ущерб, который собирался нанести, но было слишком поздно. Свитер ударил ее. Шок на ее лице, перешедший в боль, будет преследовать его.

Джуд держала свитер там, где он упал, уставившись на Хейзела. Она не сводила с него глаз.

— Зима. Поняла.

— Джуд? Подожди. — Он потянулся к ней, но она поспешила обратно в примерочную.

Это его не остановило. Он шел за ней, пока миниатюрная пожилая женщина не встала у него на пути. Раскинув руки, она сказала:

— Остановитесь. Здесь есть и другие женщины, которые переодеваются.

— Я не хочу, чтобы она менялась. — Вообще не имея в виду одежду. Она мне нравится такой, какая она есть — внутри и снаружи.

— Сэр, пожалуйста. Выйдите на улицу, пока я не вызвала охрану.

Он несколько секунд стоял на месте, прежде чем к нему вернулся рассудок.

— Простите. — Он вышел расстроенный и провел руками по волосам, нетерпеливо ожидая Джуд.

Когда она вышла, то была одета в ту одежду, в которой пришла, ее пальто было застегнуто до самого верха, а ботинки зашнурованы должным образом. Тейлор знал ее всего неделю, но понимал, что это нехорошо. Она увидела его и подала знак ко входу в магазин. Когда она открыла ее, он спросил:

— А как насчет платьев?

Дверь за ними закрылась, и он встал перед ней. Она не смотрела на него. Она смотрела куда угодно, кроме него, и он ненавидел это.

— Мне жаль. Я не это имел в виду. Ты прекрасно смотрелась в этих платьях. Мы должны их купить.

Она подняла руку, и в одно мгновение рядом оказалось такси.

— Я еду домой.

— Нет, не надо. — Он схватил ее за руку и крепко сжал. — Мне жаль. Прости. Не уходи.

Она пыталась скрыть от него свою неопытность, когда дело касалось сердечных дел, но не знала, что делать. Чувствуя себя уязвимой, она вернулась к тому, что знала, и спрятала свои обиженные чувства в форме улыбки. Но Джуд не смогла скрыть правду, когда посмотрела на него. Он ей очень нравился, и ее глаза потеплели от его взгляда.

— Я скоро вернусь.

Тейлор ей не поверил. Ее душа лгала ему. Он чувствовал это нутром.

— Не уходи, Джуд. Я хочу, чтобы ты осталась со мной. — Это было признание, произнесенное шепотом, которое передавало каждый честный момент его жизни.

Она отстранялась от него, ее тело уже освободилось от его отчаянных прикосновений. Она села в машину и захлопнула дверцу. Окно было приоткрыто, и она сказала:

— Скоро увидимся, Тейлор.

Такси уехало, и когда до него дошло его настоящее имя, он понял, что она лжет.

— Нет! — крикнул он, не зная, что еще сказать, чтобы остановить ее от ухода. Он снова закричал, а затем увидел, как такси остановилось впереди на красный свет. Это было оно. Это был его шанс. Он побежал. Он пробежал по грязи и заскользил по обледенелым участкам. Он рискнул и выбежал на улицу, где тепло машин растопило снег и лед.

Он мог видеть ее большие глаза, уставившиеся на него в ответ. Затем она закрыла их и развернулась, и такси проехало на зеленый свет, оставив его в мокрых и грязных остатках того, что было блаженством всего час назад.

Ударив кулаком в небо, он заорал:

— Черт! — и пнул морозный воздух.

Таксист крикнул ему, когда он проезжал мимо:

— Убирайся с улицы, сумасшедший ублюдок!

Тейлор отмахнулся от него и вернулся на тротуар.

Его телефон снова завибрировал, и он вытащил его из кармана пальто. Когда он посмотрел вниз, там было еще два сообщения от Кэтрин.

Касторы устраивают благотворительный вечер 16-го числа.

Может, пойдем вместе?

Манипуляции Кэтрин больше не действовали на него. Он видел ее насквозь, и она ему не была интересна. Ее нежелание признавать его болезнь все еще