— Отец Павел, заходи ко мне.

— Мы с ней по водочке выпьем и по домам, — вспоминал батюшка.

Конечно, эта простота отношений была лагерной закваски, так дружить могли только бывшие зеки.

И с борковским хирургом Анатолием Карповичем Мусихиным тоже связывало о. Павла лагерное прошлое — «мы с Мусиным отцом в лагерях сидели». Конечно, не потому возникали эти близкие дружественные отношения, что кто-то вот «в лагерях сидел», а просто действительно так получалось, ну что поделаешь, если так оно и было…

Тот век, с которым срослась судьба последнего старца — архимандрита Павла Груздева, наверное, точнее всего будет охарактеризовать как столетье, которым пытались сломать хребет русской нации. И под этим беспощадным натиском так всё перемешалось в Отечестве нашем и в самой матушке Церкви, что вряд ли кому под силу будет разобраться, где что от Бога, а где от лукавого…

И отец Павел не разбирался, не мудрствовал — он просто прожил эту жизнь и это столетье, чувствовал людей, чувствовал время.

«У о. Павла было ощущение Бога, — рассказывает борковский художник, которому батюшка предсказал священство. — И он ничего не боялся, очень был смелый. Мог что-то и нарушить из традиционного благочестия. Я вот, поскольку начинающий священник — бывает, всего боишься, всяких отходов, отступлений от правил. А он чувствовал, что истинно, а что нет. Бывает, по мелочи не согрешишь — а по-крупному… Сейчас в практике священнической сплошь и рядом, куда ни кинь — везде клин. Как быть? Я думаю, что не научат этому в семинариях. Это чувствовать надо — как поступить».

«Никогда никого не настраивал на религиозный мотив, — вспоминают борковские, — не укорял нас, что мы такие — не соблюдаем обряды. Даже тени не было. Спросишь его в пост:

— Батюшка, можно ли это есть?

— Да ешьте, ребята, всё! Людей не ешьте».

«Строгий чин, посты… А отец Павел говорил: «За еду никто не будет в аду».

— Кружку молока — выпей, кровь у людей не пей!

Вот что главное».

Иной раз отец Павел говорил как будто даже крамолу с точки зрения церковной — например, спрашивают о каком-либо человеке:

— А крещеный ли он?

— Да мне-то какая разница, — отвечает батюшка. — Все равно.

Конечно, это очень трудно объяснить, если не знать обстоятельств времени. Ведь в те годы всячески преследовалось и запрещалось таинство крещения: у родителей, которые приносили ребенка в церковь, обязательно спрашивали паспортные данные, затем при проверке о факте крещения сообщалось по месту работы, где производилась обработка «провинившихся», тем более запрещалось крестить кого-либо на дому.

Но многие священники, в том числе и отец Павел, преступали этот запрет властей. Как говорил батюшка, когда его приглашали на дом окрестить ребенка: «Возьмем грех на душу, окрестим!» Но шутки шутками, а могли и с прихода выгнать. Отец Павел в таких случаях давал совет правды не говорить, как вспоминает один священник: «Тогда запрещали крестить на дому, но тайком мы все-таки это делали. И вот я как-то приехал к о. Павлу, а он говорит мне:

— Батюшка, меня вызывали в исполком, спрашивали, не крещу ли я на дому. А я говорю — нет, ничего подобного.

А отец Павел просто так ничего не говорил, и это было, конечно, для меня предупреждение. Приезжаю домой — лежит бумага: «На вас жалоба, что Вы в поселке Октябрь крестили на дому». Вспомнил я о. Павла, говорю начальству в исполкоме (прости, Господи, ложь во спасение):

— Нет, ничего я там не делал.

Они мне только пальцем погрозили:

— Ну, смотрите!

А тогда это было очень строго — лишили бы регистрации, оштрафовали, что угодно». Один раз сосед о. Павла, частый гость в его доме, возьми да и спроси — зашел такой богословский разговор за рюмкой водки:

— Что ж ты меня не убеждаешь, что в церковь надо ходить?

А батюшка отвечает:

— К Богу каждый должен сам придти, своей дорогой. Если тебя так воспитывали с детства, что Бога нет, как же ты можешь поверить, что Бог есть? Настанет время, сам придешь к Нему. Если есть у тебя Бог в душе, так Он и направит тебя на дорогу, Он тебе и подскажет. Слушай голос, который внутри у тебя.

Рассказывают, что один человек очень хотел окреститься у о. Павла, но никак не мог, не получалось — всё какие-то обстоятельства… И таинство крещения, к которому долгие годы стремился этот человек, совершилось перед самой его смертью. Окрестился и умер. «Как долго ты шел к своему счастью!» — сказал на это батюшка. Ведь таинство крещения снимает все грехи…

Однажды батюшке пришлось совершить обряд крещения прямо в борковской бане. Отец Павел каждую пятницу вечером ходил в общую мужскую баню в Борок — это тоже традиция. И был такой случай — подошел к нему в бане молодой человек:

— Батюшка, крести меня, пожалуйста.

А это был сын высокопоставленных родителей — таким людям, конечно, никого в семье крестить нельзя было, выгнали бы с работы, выговор по партийной линии влепили. И они ни в коем случае не собирались крестить сына. А он в бане подошел к о. Павлу.

— Как я тебя крещу? — говорит батюшка. — Приходи в церковь.

— Нет, здесь крести!

— Как же тебя здесь крестить? Я без облачения, — отказывается о. Павел.

— А как Иоанн Креститель Христа во Иордани крестил? — не отстает парень. — Тоже без облачения был!

И так умолял он отца Павла до тех пор, пока батюшка не согласился. Отвел он парня в уголочек, из тазика три раза окропил и крестил — прямо в бане. Конечно, это был голос свыше, который «внутри у