Градвол подавила раздражение, которое вызывали столь еретические идеи у верной традициям силты. Именно это, помимо владения способностями силты, помогло ей занять высшее положение в сестринстве Рюгге.

– Ладно, Марика. Приму твои доводы в качестве рабочей гипотезы. Скоро ты сменишь Утиэль. При определенной доле воображения поставленные тобой задачи входят именно в круг обязанностей четвертой советницы. Можешь заняться поисками решения. Но будь осторожна с теми, кому бросаешь вызов. Пройдет еще немало лет, прежде чем Рюгге смогут заявить о независимости от братства.

Марика с трудом сдерживала радость, изо всех сил стараясь, чтобы та не отразилась на ее морде. Слова Градвол означали намного больше, чем та полагала. Она в самом деле поверила! И каким-то образом, хотя и старалась не подавать виду, намеревалась ослабить связывавшие их оковы технологий торговцев.

– Как пожелаешь, госпожа. Но не стоит настолько ценить собственный комфорт, чтобы позволить себя погубить из страха его лишиться.

– Сперва обряд, Марика. Все твои доводы, все твои желания, все твои амбиции ничего не значат без Тогара. Может, все-таки хватит увиливать и постоянно менять тему? Мы собираемся обеспечить твое будущее? Или отдать его в лапы тех, кто только и ждет твоего поражения?

– Да, госпожа, – вздохнула Марика.

– Мы можем назначить день, Марика? В ближайшее время?

От страха у Марики внутри все сжалось. Что с ней такое? Обряд Тогар был прост – его пережило бесчисленное множество силт. Она не слышала, чтобы хоть одна умерла. Вступать в спор с братством из-за пары десятков преступников и то было страшнее. Почему ей так трудно себя побороть?

– Да, госпожа. Я немедленно начну готовиться.

Может, еще найдется повод для отсрочки.

III

– Грауэл… Я боюсь.

– Через это прошли тысячи, Марика.

– А через роды прошли миллионы.

– Никто еще от этого не умирал.

Слова Грауэл прозвучали необычно жестко. Не стоило упоминать о родах при состайницах.

– Не в том дело. Не знаю, как объяснить. Мне просто страшно. Страшнее, чем когда в стойбище пришли кочевники. Страшнее, чем когда они напали на Акард и все мы точно знали, что нам не уйти живыми. Страшнее, чем когда я блефовала перед Багнелом, заявляя, что мы будем сбивать самолеты братства, если те попытаются сбежать.

– Ты вовсе не блефовала.

– Да, пожалуй. Если бы он меня вынудил, я бы так и поступила. Но мне этого не хотелось. Так же, как не хочется проходить обряд.

– Знаю. И понимаю, что тебе страшно. Когда ты напугана всерьез, то не в состоянии заткнуться.

– Что, правда? – удивленно спросила Марика. – Я столь легко выдаю свои чувства?

– Иногда.

– Тебе придется меня поучить. Мне больше нельзя раскрывать душу перед другими.

К Грауэл подошла Барлог, держа белую нижнюю сорочку – первую одежду, в которую предстояло облачиться Марике. Казалось, в ее взгляде меньше сочувствия, чем у Грауэл. Но когда Марика наклонилась, позволяя надеть на себя сорочку через голову, Барлог ее обняла.

Каждая охотница по-своему хорошо понимала, какую цену нужно заплатить, чтобы стать силтой. Грауэл никогда не могла иметь щенков, а Барлог не позволялось этого с тех пор, как ее приняли в круг сестринства Рюгге.

– Еще не поздно уйти, Марика, – сказала Барлог.

– Поздно, Барлог. Слишком поздно. Нам некуда идти. И даже если мы попытаемся, здесь этого не потерпят. Я слишком много знаю. И у меня чересчур много врагов, как в Сообществе, так и вне его. Единственный выход – смерть.

– Она права, – кивнула Грауэл. – Я слышала разговоры сестер. Многие надеются, что она не станет проходить обряд. Есть могущественная группировка, которая жаждет нашей крови.

Марика подошла к окну и взглянула на обитель:

– Помните, когда нам не полагалось ничего лучшего, кроме кельи в подземельях Акарда?

– Ты проделала немалый путь, – согласилась Грауэл. – Ты совершила много такого, чего мы никогда бы не одобрили и вряд ли бы простили, даже зная о том, что тобой двигало. Бывают моменты, когда мне не остается ничего другого, кроме как поверить в то, что говорят некоторые, – будто ты Джиана. Но, полагаю, ты поступала лишь так, как требовало Всеединое, и выбора у тебя было не больше, чем у нас.

– Выбор есть всегда, Грауэл. Но второй вариант обычно намного мрачнее. Сегодня выбор – Тогар или смерть.

– Потому я и говорю, что на самом деле выбора нет.

– Рада, что понимаешь, – повернувшись, Марика позволила надеть на себя через голову очередное белое одеяние. Она знала, что их будет еще полдюжины, прежде чем последует искусной работы верхняя одежда. – Надеюсь, поймешь и в будущем. Жестокий выбор придется делать еще не раз. Как только совершу Тогар, я ступлю на путь, откуда уже нет возврата. Возможно, это путь во тьму. Стоит совершить опрометчивый шаг – и мы увлечем за собой Рюгге, в будущее, которого не предвидит даже старейшина.

– Ты в самом деле считаешь, что торговцы хотят уничтожить силт? – спросила Грауэл. – Или это просто довод, с помощью которого ты хочешь добиться еще большей власти?

– Да, Грауэл, довод, и именно для этого я его использую. Но, как выясняется, это еще и правда. Очевидная истина, на которую сестры закрывают глаза. Они отказываются верить, что их хватка ослабевает. Но не время сейчас об этом. Давайте быстрее, пока не пришли выяснять, почему я так долго копаюсь.

– Мы как раз успеем, – сказала Барлог, поправляя на Марике верхнюю одежду.

Грауэл обернула ее талию поясом из черепов арфт. Барлог надела на нее красный чепец кандидатки. Грауэл подала ей инкрустированный золотом посох, увенчанный высушенной головой кага, которую сейчас невозможно было отличить от головы мета. В старые времена это и была бы голова мета, убитого ее собственными лапами.

Грауэл принесла горшки с красками, и Марика начала изображать на открытых местах своей шкуры выбранные ею узоры. Это были не традиционные узоры силт Рюгге, но узоры стаи Дегнан, которые наносила охотница перед смертельным поединком. Она выучила их еще в щенячьем возрасте, но никогда ни на ком не видела. Не видели их и Грауэл с Барлог, как и, насколько они помнили, кто-либо еще из их стаи. Марика была уверена, что никто из сегодняшних свидетельниц обряда не поймет вложенного в эти узоры смысла.

Она уставилась на себя в зеркало:

– Мы – силты. Вершина цивилизации метов.

– Марика?

– Я чувствую себя такой же дикаркой, как и любая охотница кочевников. Черепа. Высушенная голова. Узоры кровной мести.

Последние несколько недель она полностью посвятила подготовке к обряду. Она уходила в глушь, охотясь на арфт и кагов, и удивлялась, как справляются с этим другие кандидатки, поскольку искусству охоты юных силт больше не учили.