Сам президент республики Дубе воскликнул: «Со стыдом должны мы сознаться, что в еврейском вопросе мы стоим одиноко или же в компании, которая хуже одиночества (намек на Россию). Мы стали посмешищем в европейском обществе, нас как бы предали отлучению». Палаты согласились на французские требования, а затем пришлось уступить и требованиям прочих государств по отношению к торговым договорам.

Тогда уже для всех стало ясно, что необходимо изменить союзную конституцию в смысле предоставления свободы передвижения и нехристианам, дабы не ставить собственных граждан ниже иностранцев. В этом смысле бернское правительство воздействовало на кантоны, и в начале 1866 года был наконец изменен пункт конституции, которым ограничивалась свобода передвижения евреев. Черта оседлости в Ааргау исчезла, и евреи стали селиться по всем кантонам Швейцарии. Из новой федеральной конституции 1874 года были уже исключены всякие изъятия для нехристиан. Не сразу вошло равноправие в жизнь. Консервативные массы еще долго сопротивлялись осуществлению равноправия, особенно в кантоне Ааргау; но под давлением федерального правительства кантоны в конце концов подчинились общей конституции. Маленькая еврейская колония в Швейцарии стала быстрее расти: в 1880 году там числилось уже около 7500 евреев, имевших свои общины в Цюрихе, Берне, Базеле и других городах.

Из трех скандинавских государств эмансипация в Дании прошла спокойнее, чем в Швеции и Норвегии. В Дании еще до критического 1848 года евреям были предоставлены наиболее существенные гражданские права. Декрет короля Фридриха VI от 1814 года предоставил датской еврейской колонии, ютившейся преимуще­ственно в Копенгагене, свободу жительства и промыслов под условием, чтобы общины упорядочили свой внутренний быт, реформировали школьное воспитание и ввели в синагогах проповедь на немецком или датском языке. Евреи, называвшиеся в официальных актах «исповедующими Моисееву веру» или «мозаистами», ревностно исполняли эти условия и создали в Копенгагене миниатюру реформированного еврейского Берлина. Германская реакция 1815—1830 годов вызвала и в датском обществе временное юдофобское поветрие, но оно не пошло дальше нескольких литературных памфлетов. Датские евреи усвоили методы своих германских братьев и путем петиций толкали правительство на путь эмансипации. Они достигли этого в 1849 году, когда новая датская конституция уравняла евреев с христианами во всех правах, не исключая и политических. С тех пор еврейская колония (около 4000 душ) развивалась спокойно, составляя в культурном отношении ветвь германского еврейства. Она выдвинула из своей среды одного даровитого писателя, Мейра Арона Гольдшмидта (1819—1887), причисляемого к классикам датской литературы. Академическая юдофобия заставила его в юности покинуть Копенгагенский университет и обратиться к литературе. Раньше он занимался политической сатирой в радикальном духе, но потом перешел к художественному бытописанию. Его первый роман на датском языке «Еврей» («En Jöde», 1845) изображает трагедию еврейской души в христианской среде. В своих многочисленных рассказах и драмах позднейшего времени Гольдшмидт часто рисовал и еврейские типы; но как публицист, будивший политическую мысль датского общества, он не затрагивал еврейского вопроса. Младший современник Гольдшмидта, Георг Брандес (Морис Коген, 1842—1927) обратил на себя внимание своим радикализмом в области литературной критики. Его лекции в Копенгагенском университете, вошедшие в его книгу «Die Haupströmungen in der Literatur des XIX Jahrhunderts» (1872), вызвали негодование в консервативном обществе своей свободной космополитической тенденцией; лектора попрекали «еврейским духом», и ему на время пришлось покинуть Данию, чтобы приобрести литературную славу в Германии. Сам Брандес, совершенно ассимилированный, в те годы резко отгораживался от еврейства. Он возмущался тем, что ему напоминали о его происхождении и «непрестанно волокли в Иерусалим датчанина, который упорнее всех стремился в Афины (к эллинизму)». Но позже его взгляд на еврейский национальный вопрос несколько изменился.

Медленно, с большими препятствиями совершалась эмансипа­ция в Швеции и Норвегии. В Швеции, где оседлость евреев по старому закону была ограничена четырьмя городами (Стокгольм, Гетеборг, Норкепинг, Карлскрона), инициатива уравнения их в пра­вах исходила от короля французского происхождения, Карла XIV (бывшего маршала Бернадота). 30 июня 1838 г. король, не совещаясь с сословными чинами, издал декрет о признании «исповедующих Мо­исееву веру» шведскими гражданами; им была предоставлена свобо­да жительства и промыслов, кроме приобретения недвижимости, на которое требуется в каждом случае королевское разрешение. Эта ча­стичная реформа вызвала ряд протестов в шведском обществе, про­питанном лютеранским ортодоксизмом. Юдофобская подкладка этих протестов прикрывалась основательным доводом, что декрет был издан без согласия сословных чинов. Король был принужден издать дополнительную декларацию, которая отменила все существенное в льготном декрете и вернула евреев в прежнее состояние. В Норвегии, состоявшей в личной унии со Швецией, было еще хуже: там суще­ствовал закон, запрещавший даже въезд евреев в страну. Против этого закона тщетно боролся в течение нескольких лет (1839—1842) депу­тат стортинга, норвежский поэт Вергеланд. Он опубликовал запис­ку в защиту равноправия и внес в стортинг предложение об отмене антиеврейской статьи конституции. За предложение высказалось большинство стортинга, но не оказалось полных двух третей голо­сов, необходимых для изменения конституции, и поэт-боец умер, не дождавшись устранения того, что он считал позором для Норвегии. Только после 1848 года равноправие стало отпускаться евреям Шве­ции и Норвегии гомеопатическими дозами. В 1860 г. евреям в Шве­ции разрешили приобретать недвижимость без ограничений; в 1865 г. им было предоставлено право избирать депутатов в риксдаг, но не быть избираемыми (такое ограничение существовало и для католи­ков); в 1870 г. они наконец получили и пассивное избирательное право. Равноправие постепенно установилось, но с некоторыми изъятиями: евреи еще не могли быть членами верхней палаты; дети от смешанных браков могли воспитываться не в лютеранской вере только при наличности предварительного договора между роди­телями в этом смысле; сохранились и некоторые ограничения по государственной службе, установленные для нелютеран вообще. Маленькая шведско-еврейская колония (ок. 3000 чел.) находилась, главным образом, в Стокгольме и в культурном отношении шла по стопам германского еврейства. В Христиании и других городах Нор­вегии, куда евреи получили доступ в 1851 г., они исчислялись только десятками («минианим») до большой эмиграции из России 80-х годов.

§ 53. Румыния и новые балканские государства

Между тем как в Западной Европе уже завершался процесс эман­сипации и даже в России дан был как бы задаток на эмансипацию (без последующей уплаты долга), в одном из новообразовавшихся балканских государств еврейский вопрос воскрес в своей оттал­кивающей средневековой форме. То была Румыния, образовав­шаяся вскоре после революции 1848 года из двух придунайских княжеств Молдавии и Валахии. В этот уголок «Полуазии», куда издавна переливались излишки из переполненных еврейских ре­зервуаров Польши и Украины, устремилась во второй четверти XIX века волна переселенцев из России: люди убегали от рекрут­ского террора и других жестоких репрессий Николая I в страну,