евреев в парламент угрожа­ет христианскому характеру данного собрания и всего нашего обще­ства, то мне хочется сказать: именно потому, что данное собрание и наше общество исповедуют христианство, требование гражданско­го и политического равноправия не может не быть удовлетворено... Мы должны помнить, что еврейский народ не молодой народ, толь­ко что вступивший на мировую арену, который исчезнет, если мы не дадим ему ходу. Это — древний, знаменитый, многотерпеливый на­род, который в конце концов добьется своего. Я надеюсь, — закон­чил с легкой иронией оратор, — что парламент Англии будет суще­ствовать вечно, но я не могу не напомнить, что евреи пережили асси­рийских царей, египетских фараонов, римских цезарей и арабских халифов». Однако и иудео-христианское красноречие Дизраэли не подействовало на членов верхней палаты.

Крымская война на время отвлекла внимание от еврейского вопроса, а когда он был вновь поставлен в 1857 г. министерством Пальмерстона, повторилось прежнее разногласие между двумя па­латами. Теперь уже истощилось терпение у всех участников спора. Назрела потребность компромисса, и его принесла сессия 1858 года. В согласительной комиссии обеих палат принято было решение, что каждой из них предоставляется право в каждом отдельном случае изменять формулу присяги для избранного депутата-еврея. С этой поправкой билль о присяге наконец прошел в обеих палатах и после королевской санкции (23 июля 1858 г.) получил силу закона. Через три дня нижняя палата постановила (большинством 69 против 37) допустить Лионеля Ротшильда к заседаниям. В своей присяге Рот­шильд опустил слова «по истиной вере христианина» и закончил: «так да поможет мне Иегова». Ревнители церкви в английском обществе возмущались этой уступчивостью парламента; некоторые священни­ки в своих проповедях молили Бога, чтобы он простил Англии грех допущения депутата без христианской присяги. Но жизнь шла мимо этих обломков старины. На выборах 1859 года прошел в нижнюю палату вновь избранный от Гринвича Саломонс и принял присягу также в еврейской форме. В следующие годы новоизбранные еврей­ские депутаты присягали в таком же порядке, каждый раз после осо­бого вотума палаты. Только в 1866 г. обе палаты приняли билль об общем изменении текста парламентской присяги в такой форме, которая не могла бы стеснять ни христианских «диссентеров», ни евреев.

Медленно совершалась эмансипация английских евреев, но, ког­да она уже была узаконена, она осуществлялась добросовестно, без реакционных промежутков. Верхам еврейской буржуазии открылась дорога к государственным и высшим муниципальным должностям. Еще незадолго до акта 1858 года удаленный из парламента Давид Саломонс был избран на почетнейший пост лорд-мэра Лондона (1855), как бы в виде протеста против медлительности парламента В 1865 г. лорд-мэром состоял еврей Бенджамен Филипс. С течением времени еврейские имена появились в списках членов либеральных министерств. Свою традиционную верность либеральной партии ев­рейское общество нарушило только в 70-е годы, когда во главе кон­сервативного министерства стоял Вениамин Дизраэли, ставший лор­дом Биконсфильдом. Значительная часть еврейских политиков склонилась тогда к консервативной партии, находясь под обаянием «загадочного человека» («а man of mystery»), который, управляя судь­бами Англии, с гордостью говорил о своей кровной связи с «самой древней аристократией духа» и отстоял на Берлинском конгрессе равноправие евреев в освобожденных балканских странах.

К концу описываемой эпохи число евреев в Англии достигло 63 000; из них почти половина жила в Лондоне. Этот быстрый рост объясняется притоком эмигрантов из Восточной Европы, особенно из русской, австрийской и прусской Польши. Еще в 50-е годы в бед­ном квартале Лондона жили скученно эмигрантские семьи, говорив­шие на «жаргоне» и занимавшиеся мелкой торговлей; дети их обуча­лись в еврейской народной школе (Jews Free School); где усваивали и английский язык. Для многих Лондон был этапом на пути в Амери­ку, но густые массы эмигрантов осели в столице Великобритании. Меньшие группы восточных евреев распределялись по другим про­мышленным центрам Англии: Манчестер, Ливерпуль, Глазго. Везде они составляли свои особые общины, которые лишь постепенно вхо­дили в союз англо-еврейских общин или «объединенных синагог». На социальной лестнице эти пришельцы занимали низшую ступень; над ними стояли два слоя крупной буржуазии: сефарды и ашкеназы-старожилы. Сефарды в это время представляли собою небольшой остаток былой аристократии; они уже давно уступили первенство в общине более многочисленным и активным ашкеназам. Пост глав­ного раввина Великобритании, прежде составлявший монополию сефардов, теперь перешел к ашкеназам. С 1845 года этот пост зани­мал Натан Маркус Адлер, уроженец Ганновера, получивший обра­зование в германском университете, но оставшийся противником немецко-еврейской реформации. Когда он вступил в должность глав­ного раввина, в английском еврействе кипел бой между ортодокса­ми и группою реформистов, выделившеюся в особую общину с синаго­гою в западной части Лондона. Вражда доходила до того, что правление главной общины отказывалось регистрировать браки между лицами из двух партий, так как реформисты находились под «херемом». Только в 1856 г., в силу общего закона о регистрации смешанных браков, были легализованы браки ортодоксов с реформистами. Скоро остыл и реформистский пафос: реформы не шли дальше новых декораций в синагогах, хорового пения под аккомпанемент органа, проповеди на английском языке и конфирмации тринадцатилетних мальчиков и девочек. Примирительная тактика главного раввина Адлера привела к объединению лондонских синагог в один союз («United Synagogue», 1870). Старый комитет делегатов всех англо-еврейских общин (Board of Deputies of the British Jews), под председательством Моисея Монтефиоре, усилил после эмансипации свою интернациональную деятельность, выступая при помощи английской дипломатии в защиту евреев, гонимых в политически отсталых странах. Тут лондонский комитет вскоре нашел конкурента в парижском «Альянсе», а с 1871 года в его английском двойнике: «Anglo-Jewish Association», который в самом названии своем хотел противопоставить «английский» тип организации парижскому «всемирному». Но так как задачи у всех этих организаций были общие, то им большей частью приходилось координировать свои выступления по еврейским делам в сферах международных.

Англо-еврейская литература и в эту эпоху не выдвинула крупных имён. Группа писателей работала в двух еженедельниках: старом «Jewish Chronicle» и новом «Jewish World», из которых последний отличался более либеральным направлением. По части историографии можно отметить только одну книгу: Дж. Пикчиотто «Sketches of Anglo-Jewish History» (1875), где изложена история евреев в Англии от реставрации в XVII веке до времени автора. В художественной литературе английские евреи той эпохи ничего не создали. Писательнице-англичанке принадлежала заслуга создания нескольких художественных образов, навеянных думами о судьбах еврейства. Как Байрон некогда излил тоску рассеянной нации в «Еврейских мелодиях», так английская романистка Джордж Элиот увековечила мессианские чаяния еврейства в своем романе «Даниэль Деронда» (1874). Знакомство с еврейской историей (Элиот изучила еврейский язык и была знакома с произведениями Цунца и Греца) внушило писательнице преклонение перед мученичеством старого еврейства и его тысячелетней мечтой о