Шрифт:
Закладка:
Под плотно закрытыми веками появился размытый женский образ, в руке, вместо оружия, ощутилось что-то вроде бронзовой статуэтки, и от неожиданности Алмарил разжал кисть. Металлический звон о камни пола заставил содрогнуться всем телом, перед глазами встала пелена тьмы и огня, воспоминание о боли и бессилии под гипнотическим взглядом цвета жидкого пламени заставило сползти по запертой двери и скорчиться, словно все мышцы разом свела судорога.
Запрокинув голову, таргелионский принц закричал, чувствуя, как ненависть ко всему миру и своей слабости перед смертью, драконом, собственным телом, легко управляемым болью, выпивает остатки души. Хотелось поднять клинок, завершить начатое, но руки будто отнялись.
В дверь постучали, послышались голоса, звавшие собрата по имени, и Алмарил вдруг понял, что должен во всём признаться Сулиону, рассказать, что сотворил, и пусть Авар делает с этой правдой, что хочет. В одно мгновение вскочив, Нолдо бросился за порог, но тут же оказался крепко схвачен соратниками, которые, похоже, поняли необходимость помощи. Весть о таргелионской трагедии быстро разлетелась по осадному лагерю, и воины по реакции Алмарила на письмо быстро догадались, что не в меру эмоциональный принц может поступить безрассудно.
Ругаясь и проклиная соратников, принц попытался вырваться, но сил вдруг не осталось, и он безвольно обмяк.
«Теперь мне терять нечего, — пришло вдруг озарение. — Некого. Некуда возвращаться, не на кого оглядываться. Я отомщу Морготу и его тварям, а потом… Потом я встречусь с отцом и выскажу ему всё. И на этот раз он не сможет надо мной посмеяться».
***
Телперавион очень внимательно посмотрел на племянника своего лорда и сохранил спокойное выражение лица, хотя это было не просто — Алмарила буквально внесли в комнату на верхнем этаже дозорной башни. Выглядел он ненамного более живым, чем когда его доставили с поля боя, вытащив из-под завала, и состояние таргелионского принца определённо внушало опасения.
— Прости, что так вышло, — усаженный за стол сын нолдорана Карнистира опустил голову, — я должен был держать себя в руках.
— Ты ведь знаешь, что твой отец обвиняет Химринг и Белегост в организации нападения на Таргелион? — наместник Маэдроса опустился на стул напротив Алмарила, который не сразу понял, что ему сказали, но когда осознал, едва не подпрыгнул:
— Что? Он сумасшедший?! Он правда такое сказал?!
— Ты понимаешь, что случилось бы в случае твоей внезапной смерти здесь?
Принц схватился за голову, сделал несколько громких вдохов. Телперавион молчал.
— Но мне просто сообщили, что мама… и сестра… сгорели… орки напали… я… Ах, вот что он имел в виду! Орки же… Прости, командир, я справлюсь.
Снова воцарилась тишина, наместник Маэдроса посмотрел на племянника своего лорда ещё внимательнее.
— Хорошо, — сын таргелионского нолдорана уронил ладони на стол, — что я могу сделать для нашего общего дела, находясь где-то на безопасном от вас расстоянии?
— Мы обсудим это, — наместник кивнул. — Надо понять, отбито ли нападение орков и каковы последствия. А пока, пожалуйста, Алмарил, держись. Если нужна помощь, мы её окажем. Случилось страшное, но если мы сдадимся, лучше не станет. Ты знаешь это сам.
Принц кивнул, замотал головой, пытаясь сдержать нахлынувшие эмоции, но не справился с собой и горько заплакал.
— Я отвратителен, да? — закрыв лицо руками, простонал он. — И недостоин находиться здесь. Я отвратителен, как и вся моя семья… Была.
— Алмарил, — Телперавион остался невозмутим. — Никто из нас не сделан из бронзы.
Вспомнив ощущение статуэтки в руке, сын Морифинвэ внутренне содрогнулся, однако почему-то стало легче. Бессмертие должно победить смерть. Обязано! Уничтожить, искоренить! Или хотя бы попытаться, но не отступать на выбранном пути, что бы ни случилось.
Золото, золото, зо-ло-то!
— Я победил белегостского деспота
И гелионский торговый союз —
Несколько взяток, улыбок — и нет его!
Подпись, печать — и заказывай груз!
Несмотря на утренний осенний морозец, в этом году запоздавший на пару недель, низкорослый бородатый торговец ехал на гружёной телеге без шапки и шарфа, обнимал лютню и голосил любимую песенку, выдыхая лёгкий пар. Извозчик и двое охранников весело подпевали, ещё один торговец ритмично храпел рядом с собратом.
— Золото, золото, золото, золото! — громче и громче голосили Кхазад, проезжая поворот из пролеска к восточному пограничному пункту Гномьего Тракта. — Золото, золото, зо-ло-то!
Приятели потеряли в Ногроде слишком много времени сначала из-за войны, а потом…
«Ну, вы ж понимаете, — низкорослый музыкант стиснул в объятиях лютню, — тут выпили, там выпили, тут заснули, там переели… Часть товара потеряли. Куда нам было торопиться? — гном развёл короткими толстыми руками, указал друзьям на гневное письмо не дождавшегося товар заказчика. — Но вообще, если поторопимся, успеем до зимы».
И холода словно решили подыграть торговцам, поэтому не наступили вовремя. Или зиме просто дали взятку особо ушлые дельцы.
— Всё продаётся, и всё покупается,
Всё, что держалось вот в этих руках!
Кроме старой бабулькиной лютни, конечно!
Всё, что мечталось, и всё, что мечтается,
Нынче хранится в моих сундуках!
По пути встретился заколоченный дом, с фасада которого были сняты все украшения и вывески. Молча понадеявшись, что с хозяевами ничего дурного не случилось, Кхазад, на мгновение замолчавшие, продолжили петь:
— Золото, золото, золото, золото!
С обозом поравнялись возвращавшиеся с Тол-Сириона гномы — как всегда везли во владения Дурина Рыжего вяленую рыбу редких сортов.
— Золото, золото, зо-ло-то!
— Привет, певуны, — махнула рукой в сверкнувшей рубиновой россыпью перчатке чернявая бородачка. — Готовьтесь к сюрпризу на заставе.
— У нас достаточно запасов для любых неожиданностей, — подмигнул пышногрудой красотке в дорогих мехах извозчик. — Всяких уже видали.
— Моё дело — предупредить, — драгоценная перчатка скрылась под слоями шерстяной шали.
Певец переглянулся с сидевшим рядом торговцем, оба гнома махнули руками, мол, если поборы опять повысили, придётся часть товара в Таргелионе продать и ехать с самым необходимым. У жадных пограничников всё равно быстро упадут доходы, а значит, будут вынуждены снова снижать расценки.
— Нет, я не грежу эльфийскими цацками!
Я управляю мечтою своей.
Хитрый и ловкий, удачей обласканный,
Ногрода гордость, гроза королей!
Дорога
