– Что, Заг?! – почти вместе воскликнули Рауль и Анджела.

– Разве ты ничего не почувствовала, Анджи? – Я тяжело выдохнул накопившийся в легких воздух.

– Да, меня изрядно встряхнуло… – Анджела помотала головой, и ее каштановая челка колыхнулась волной. Она зажмурилась. – Но я же не сиблинг Фауда…

– А чей же? – спросил я, разминая лицо руками.

– Рак, – дочь Пакеды вздохнула, – ну… потом расскажу…

– Амиго! Что там? – Рауль тоже волновался, а Ганс прищурился, внимательно слушая.

– Там… там… – много всего, – я положил арт на стол, – там три знака как минимум, без определителя не могу сказать точнее.

– И вот если прямо он в голове, ты бессмертный?? – У Хуареса блестели глаза, и он был явно взволнован.

– Это трудно проверить, но можно узнать, глядя на наших нападающих… – выдохнул я заплетающимся языком, – это очень сложный арт, по крайней мере, я таких и близко не видел… а может, и мало кто видел вообще…

Голова моя закружилась, веки стремительно сомкнулись, и резко навалившаяся усталость погрузила меня в глубокое забытье.

Спал я скверно: снились мне мертвецы и какая-то голая женщина с черными дырами вместо глаз.

Только под утро я смог провалиться в глубокий сон, и тем резче было мое пробуждение.

Анджела случайно задела мое левое предплечье, и жгучая боль пронзила всю руку.

Я резко сел на кровати и увидел Ганса и Рауля, пьющих ароматный кофе.

Я понял, что все, что было вчера, мне не приснилось…

Да, в забытьи я видел какие-то образы и сюжеты. Но, разорви меня Ангра, не мог вспомнить ни одного из них…

Анджела погладила меня по здоровой руке и протянула мне чашку кофе.

– Буэнос диас, амиго! – кивнул Хуарес.

– Ка-а-ак спалос-сь, мистер Моррисон? – спросил Ганс.

– Называй меня просто Заг, так короче, – буркнул я, – спалось, как в казарме. Да, Ганс, пока я помню: этот непонятный артефакт забери себе, но не отдавай Зеленскому. Передай его сразу моему шефу Стокеру и постарайся в рапорте про него пока не писать.

– Хор-р-рошо, За-а-аг! – согласился Хофер. – Но-о не прощ-ще этто сделать вам сам-мому?

– Если я тут застряну, – пояснил я, – нужно, чтобы вы были в столице, не то господин старший комиссар начнет нервничать, а нам пока этого не нужно.

Я достал из кармана брюк, которые так и не снял, пузырек пирацетама. И, выловив оттуда две пилюли, закинул их в рот и запил горячим кофе.

Немедленно резануло в пищеводе изжогой…

– Кстати, Ганс, – я хлопнул себя по лбу, – а удалось выяснить, чья подпись стояла на моем ордере на арест?

– О, та-а-а! – кивнул тот. – Господина младшего комис-с-сара Миллера!

– Понятно, – вздохнул я, – теперь ясно, кто у нас в полиции замазан с заговорщиками…

– Я заказала нам машину. – Анджела делала тосты и раскладывала их на медном подносе.

– Ну, что? – Хуарес сделал серьезное лицо. – Займемся делами?

Сперва наш дружный коллектив вызвал тягач, чтоб отвезти мою машину к Крюгеру. Мне даже пообещали добавить денег. Рауль, естественно.

Анджела поторопила ехать к доктору, и я раздал инструкции: пора и мне было начать действовать активно. Да и помощь сейчас была как нельзя кстати.

Хофера я отправил размахивать жетоном, но аккуратненько, на аэродром Палм-хиллс. Он должен был расспросить приметы предполагаемого заказчика, но деликатно, без лишнего шума. Повод я даже не стал сочинять, а просил его честно сказать, что он нанят той же компанией – «Бичкрафт сейвинг».

Хуаресу я поручил выяснить полетное расписание дирижаблей, особенно вчера, и поинтересоваться у того самого Крюгера, кто брал напрокат его автомобили в последние пять дней.

Как же приятно сбросить неинтересную, но необходимую работу на других!

А у меня были иные планы: я собирался посетить Фармайн-виллидж.

Но перво-наперво я обещал Барри Шептуну привезти еды.

Я даже поспорил с Анджелой, хоть и не сильно: она упорно стояла на том, чтоб доставить меня к доктору.

У меня дурацкий характер – я же пообещал этому несчастному привезти еды и не мог бросить эту затею.

В итоге мы сошлись на том, что по дороге к шахте «Берта» мы заедем в Скарлет-таун и возьмем еду в супермаркете, а затем поедем к врачу.

Пакеда – Гюнтер. Уолтер Шпигель изнасиловал свою сестру в детстве… Якоб Майнер поплатился за упрямство женой… Мозес Шпигель явно сотрудничает с этим Зеро, и скрыть эти эксперименты с каждым днем будет все труднее, а уж замять, как хотел старший комиссар, кажется совсем нереальным. Оливия Бич скупает акции. Зеленский хочет стать прокурором.

Да, прокурор столицы Купола это очень здорово… это прям что хочешь, то и делай. Очаровательно…

Казалось бы, когда меня спрашивают – да или нет, обычно я отвечаю. Но я не знаю, чего отвечать именно сейчас… да, сэр, нет, сэр.

А к чему стремлюсь я? Чего я хочу?

Я знаю, что рано или поздно я останусь один – умрут мои любимые родители, возможно, даже моя дурацкая, но обожаемая работа потеряет смысл… Я стану старым и немощным… а может, погибну от случайной пули или остро отточенного ножа… а возможно, какой-то сенатор или любая шишка из Каведиума, почувствовав нежелательность моего существования, отдаст робкий приказ на мое исчезновение… и… даже эта прекрасная девушка Анджела… она в ужасе от папы Пакеды? Но если отец поймет и простит дочь? Кто я для них? Верно – никто.

Как всегда – я считаю себя удачливым и неглупым специалистом… да… большего заблуждения и не нужно придумывать… Именно я меньше всего понимаю, что нужно делать… Когда-то все было просто – я делал все по привычке: бегал по городу, мечтал об Алисе, копался с артами и знакомился с девушками в «Синем бутоне». Сейчас я уже не совсем понимал – что же происходит. Чувствовал ли я себя слабым? Наверное… да… но… Могу ли я принимать жизнь, как она текла раньше?

Когда я гонял местную гопоту, обманывал коррумпированную мелочь – да, я ощущал себя крутым… я думал, что я на своем месте. А может быть, я и правда не лучше этих уродов, как намекал мне Чарли? Чем я от них отличаюсь? Я же – долбаный сиблинг…

Что я скажу парню? Обличу его в убийстве? А у него оно не вышло… сказать, что его обманули? Он это уже знает… Да и смысла в этом нет, а он? Он мстил… А может ли он повторить? Кто я для него? Такая же сволочь, как и остальные…

Не думай про это, Заг… просто не думай….

– Заг, проснись! – Голос Анджелы и ласковое прикосновение к щеке. – Приехали…

Машина Анджелы, которую ей пригнали из проката, ярко-красный «шерман», стояла на давешней площадке с заржавленными агрегатами и деревянными бунгало, притаившимися над нависающей скалой. Было пасмурно и сыро.