– А ты не знаешь дирижабль «Голконда»? – спросил я неожиданно.

– Конечно, знаю, – кивнула Анджела, – этот дирижабль принадлежит Шпигелям. А почему ты спросил?

– Да так, – я затянулся сигаретой, – летел он за мной, пока я сюда ехал…

– Вот мы попали! – неожиданно рассмеялась юная художница. – Я не удивлюсь, если…

В этот момент кто-то резко ударил снаружи в дверь, и раздался громкий звук разбитого стекла, перемежаемый громким выстрелом явно двенадцатого калибра, сквозь шум дождя.

Я резко бросился на пол, схватив за ногу Анджелу так, что она тоже упала… В окно попала дробь, видать, чтоб разбить стекло – но поражающие элементы увязли в толстой занавеске.

Естественно, первым моим движением после падения на пол было выхватывание пистолета. Но вот Анджела повела себя более чем неожиданно: она вскочила с пола и сорвала со стены карабин отца, после чего вновь повалилась на пол и разрядила оба ствола в дверь, послышался сдавленный вопль. Дверь начала открываться, потому и возник нужный результат.

Я выстрелил в силуэт в дождливой мгле, после чего выпустил несколько пуль в окно.

И вот тут я снова обомлел, как совсем недавно, в канализации, – в проеме двери, видимом из-за закутка прихожей, появилась фигура мужчины в черной кожаной куртке, в центре которой зияла кровавая рваная дыра. Глаза его были расширившимися и пустыми, а на лбу светились три красных точки.

Он передернул затвор помпового ружья, и я похолодел. Двенадцатый калибр в ближнем бою – верная смерть.

Совершенно инстинктивно я крутанулся по полу ближе к столу и послал два последних патрона в светящиеся прыщи на лбу.

Тут же грянул выстрел его «Завра», и плечо будто ужалила крупная оса. Но сам стрелок, запрокинув голову, с дыркой в глазнице упал на колени и рухнул навзничь.

– Анджи, стреляй в голову! – крикнул я, откатившись к камину и меняя магазин у пистолета.

В этот момент снова грянул тройной выстрел, и в ушах у меня зазвенело, да к тому же раздался громкий визг Анджелы: из окна прямо на стол, за которым только что проходил наш почти романтический ужин, рухнул, увлекая за собой занавеску, еще один мужик в коротком плаще, выронив из рук обычный охотничий дробовик…

Я мельком взглянул на Анджелу и на свой окровавленный рукав пиджака. С Анджелой, на первый взгляд, было все в порядке: она, удачно прикрываясь стальным углом артефактного ледника, целилась в окно, откуда лез следующий нападающий, выставив ствол такого же дробовика, а в закуток прихожей уже протиснулись двое. Было очень неприятно, что не известно количество нападающих. Анджела стрелять явно умела, и позиция у нее удачная, потому, проигнорировав новый выстрел, свист картечи, я сосредоточился на входной двери, и, снова крутанувшись по полу, почти как на тренировках, скользнул под массивный стол, надеясь, что она не опустит случайно дуло своего карабина чуть ниже.

Боль была ноющая, но не острая, и я, только повернувшись на живот и остановив движение локтями, вытянул пистолет и сначала просто послал пули в два силуэта нападавших, чтоб хоть немного остановить их, а затем повторил такие же выстрелы им в головы. И пусть ругают меня за мои «кросс-шуты», но обе фигуры завалились на первую мою жертвы, уже образовывая некий бруствер из трупов. Это было очень удачно, так как в дверь пытались протиснуться еще несколько человек.

Выстрелы глушили шум дождя, а я снова покатился по полу прямо по осколкам разбитых бутылок и увидел еще одного из нападающих, а Анджела как раз перезаряжала карабин, и я понял – позиционная война тут не прокатит.

Вдруг на крыше раздался громкий стук, никак не похожий на раскат грома. Кто-то залез наверх.

Выстрелив в окно, я запрыгнул на стол, взвыв от боли в левом предплечье, и, уже прыгая в окно, послал два выстрела к двери.

Хорошо, что я был без плаща, и, как у мотеля «Мизрем», не путался в полах. Да и ребята эти, хвала Зодиаку, слегка медлительны: но их было много, и калибр у них был почти артиллерийский.

Как только я выпал из окна на мокрую землю, прогремели два выстрела – кажется, все же выше. Мой поступок был на гране безумия: обороняться в доме было гораздо удобнее, но для моего же спокойствия я хотел увидеть, сколько было их. И, откатившись снова кувырком в сторону (уж чего-чего, а кувыркаться жизнь меня научила хорошо), я увидел… Зодиак, я увидел просто плотную шеренгу примерно одинаково одетых и вооруженных людей с огоньками на лбу!

Зря ты Заг полез в окно! Там теперь Анджела одна – а сколько ты проживешь… вопрос времени…

Ну, совсем не так я представлял себе окончание романтического вечера, Хиус…

Заметив деревянную лестницу, прислоненную к крыше домика, я быстро сообразил, как нападавшие попали наверх, и буквально прыгнул на нее, вцепившись пальцами и быстро перебирая руками. Этим я избежал еще одного выстрела, который, тем не менее, угодил в лестницу, отчего она накренилась. Я попытался уцепиться руками за мокрый водосток крыши и взобраться на нее, но пальцы мои соскользнули, и я опять полетел вниз, снова услышав двойной или даже тройной разряд дроби…

Свист и сочное шмяканье свинца весьма меня нервировали – именно поэтому я старался не останавливаться ни на секунду. Были слышны выстрелы внутри дома – это отстреливалась Анджела, и стреляли в нее.

Я больно ушибся боком и, взвыв от боли, снова совершил перекат в направлении крыльца. Шер всемогущий, там толпилось еще около семи-восьми фигур с дробовиками.

Я бросился бегом по мокрой, слегка наклонной поверхности площадки в сторону своего прокатного «шермана». Лицо мое заливало каплями дождя, тем не менее я успел выстрелить по затылкам нескольких силуэтов, ломящихся в дверь.

Меня заметили остальные, и я с удовлетворением увидел, как преследовавшие меня из-за угла пальнули облаками свинца в тех, кто отпрыгнул ко мне от двери.

Да, они ожидаемо рухнули как подкошенные, и я искренне надеялся, что отвлек большую часть нападавших от Анджелы, которая продолжала отчаянно отстреливаться. Но почти сразу упавшие на мокрые камни начали неуклюже подниматься.

Одному я успел попасть в висок, и его голова лопнула от девятого калибра, как перезрелая тыква, а капли крови тут же прибил дождь…

Да… я, конечно же, молодец… почти что гений тактики… Но, главное, выживет ли Анджела: дом был почти облеплен телами нападавших, и большая часть из них развернулась в мою сторону… Единственное, что я успел сделать, это укрыться за автомобилем.

В тот же момент я услышал нестройный залп, и прокатный «шерман» с резким хлопком сел на обода, осыпав площадку битым стеклом… «Я не расплачусь», – мелькнула в голове дурацкая мысль. А как покойник может расплатиться?

Чавкающие шаги по лужам, меня явно брали в кольцо… Вот и все, сиблинг Загрей… кончилось твое везение… так и должно было быть…

Левая рука запоздало взорвалась острой болью, когда я вставлял последнюю обойму… но я знал: я успею еще положить как минимум троих, четверых, а может, спрячусь под дном авто, и это подарит мне еще несколько секунд… как знать – возможно, я оставлю Анджеле совсем немного… только бы ей повезло, бедной девочке…