что покинула Россию, и теперь в эти тяжелые времена не могу быть полезной, но, может, воля всевышнего так решила, и далеко от родины я все же могу ей служить, поэтому и дерзаю передать все слышанное. Уже с конца февраля ко мне в Клейн-Вартенштейн приезжали говорить о мире, — как писала вашему величеству. Теперь, хотя, конечно, не официально, но из всех разговоров можно ясно понять, что желание мира с Россией очень усилилось. Тут многие ко мне приезжали, и министр иностранных дел фон Ягов, которого давно знаю, был у меня несколько раз и долго говорил о теперешнем положении, скажу больше, с его желания и ведома передаю наши разговоры. Так как они велись на французском языке, стараюсь дословно их передать на том же языке, и Вы усмотрите, что Германия искренно желает прекратить войну как можно скорее и сделаться не врагом, а другом и союзником России.

Все[566] здесь согласны в том, что мир между Германией и Россией является вопросом жизни для обеих стран, которые соединяет столько торговых интересов и которых, в сущности, не разделяют никакие политические разногласия. Конечно, Австрия должна быть в него включена, так как Германия не может и не хочет выпускать из своих рук Австрию, которая во всяком случае выйдет из этой войны ослабленной. Следует прекратить бойню именно теперь, когда, несмотря на большие потери с той и с другой стороны, ни одно из государств, участвующих в войне, не является побежденным. Россия выиграет гораздо больше, если она заключит благоприятный мир с Германией, даже в вопросе о Дарданеллах, которые, — признает Германия, — представляют вопрос первостепенной важности для Росии. Здесь убеждены, что Англия пожелает и будет настаивать на том, чтобы иметь свободу действий на Черном море; другими словами, что она пожелает там господствовать, так как она называет себя «владычицей морей». Это представило бы большую опасность, если Россия когда-нибудь будет воевать с Англией. Мне было указано, что Англия никогда не была истинным другом своих союзниц, — она любит чужими руками жар загребать. Англия стремится добиться преобладающего влияния в Константинополе, и, несмотря на все ее обещания, она никогда не позволит России захватить этот город или сохранить его за собой, если последняя его займет.

В Германии нуждаются в сильной и монархической России, и два царствующих соседних дома должны поддерживать прежние монархические и дружественные традиции. Продолжение войны рассматривается как опасность для династии. Здесь прекрасно сознают, что Россия не желает покинуть Францию, но Германия понимает, что это для России вопрос чести, и она не выставит никаких препятствий к справедливому соглашению.

Здесь не предполагают создавать новое королевство Польское, которое будет источником разногласий, и, кроме того, оно очень скоро погибнет, не имея свободного выхода к морю, так как ни Россия, ни Германия не подумают пожертвовать для Польши одним из своих портов на Северном море.

Также понимают здесь, что для безопасности Европы от желтой расы необходима сильная Россия. Кроме того, по заветам Бисмарка следовало предоставить России свободу действий в Азии.

Война с Италией никого не пугает. С осени весь юг Тироля полон австрийскими войсками, и немцы не так давно равным образом направили туда силы. Согласно точным сведениям, война [с Италией] была устроена на английские деньги, и политические вожди, франкмасоны, радикалы и tutti quanti, истинной целью которых является низвержение тронов, получили несколько миллионов лир. К тому же здесь полагают, что ваше величество были против вмешательства Италии в эту войну. И самым решительным образом мне повторяли несколько раз, что в стране нет никакой ненависти по отношению к России.

Мне также говорили о плохом обращении с германскими гражданскими пленными в России, и мне рассказали, что ваше величество, узнав об этом, соблаговолили собственноручно предписать улучшить обращение, а что в военном министерстве добавили: «только для лиц славянского происхождения». В Петрограде гражданские пленные не жалуются в такой степени, но один секретарь американского посольства писал сюда, что в провинции обращение «скандальное», причем с гражданскими пленными еще более, чем с военными. Также здесь крайне взволнованы судьбой германского консула в Ковно, барона Лерхенфельда[567], который уже девять месяцев находится в Петропавловской крепости, будучи обвинен за нахождение у него военных топографических карт. И еще, что не могут понять, — это приговор к смертной казни двух офицеров-летчиков г. де Кнобельсдорф и де Рувилль, который, по милости вашего величества, был заменен осуждением на принудительные работы. Они будто бы бросали прокламации, — простой военный прием, которым, кажется, пользуются во всех армиях. В общем, из всех этих разговоров можно было понять, что Англия не истинный друг России и что Германия не удивится, если через несколько лет она предложит свои силы Германии против России, — но Германия хочет прочного мира с Россией.

Из вышеизложенного ваше величество усмотрите, что первая попытка о сближении с Россией, хотя не официальная, но все же исходит из Германии. Здесь говорят, что в последнее время в. к. Николай Николаевич делает ошибку за ошибкой и что он совсем не жалеет солдат, — это говорят и раненые русские, и пленные. «Жизнь солдата ему нипочем». По 2 или 3 мая нового стиля в Германии числилось пленных русских: офицеров — 5500, солдат — 520 000.

Теперь после последних сражений в Карпатах число значительно увеличилось. Офицеры находятся в 25 лагерях, а солдаты в 90. (Точные сведения из военного министерства.) В Австрии за последнее время было перевезено по железным дорогам 194 000, а сколько вообще находится русских пленных в Австрии, мне неизвестно.

Чтобы я могла видеть и судить, как содержатся русские военнопленные здесь, мне прислали военный автомобиль с молодым адъютантом фон Притвиц и, как огромное изъятие (женщины не допускаются в военные лагеря, где находятся военнопленные), позволено было показать мне весь лагерь в Дёбериц, около Берлина, и свободно говорить с кем хочу из пленных. Конечно, очень грустно было видеть наших солдат в плену, но, слава богу, у них вид бодрый, здоровый и, казалось, рады были, что могли со мной говорить. Почти все говорят: «Грех сказать, чтобы нас обижали, только страсть скука, так и тянет на родину, куда жизнь дома лучше; а что слыхать, скоро мир?» Конечно, ваше величество, говорила с ними о Вас и смела сказать, что напишу Вам, что их видела, у всех глаза засверкали, лица оживились, и один фельдфебель просил сказать: «Земной поклон нашему царю, мы все у его ног».

В Дёбериц около пяти тысяч пленных, живут они в более чем сорока бараках, везде очень