что ему известны условия, на которых Германия готова заключить мир, а именно: 1) Восстановление Бельгии и возвращение занятых французских провинций. 2) Образование независимого польского королевства из Царства, Галиции и частей германской Польши. 3) Уступка Болгарии Добруджи, а также полосы сербской территории, в целях обеспечения связи между Берлином и Константинополем. 4) Восстановление Сербии, которая за уступленный Болгарии кулуар получила бы земельные приращения в Боснии и Албании. 5) Часть Албании послужила бы также для удовлетворения Италии, с которой Австрия вступила бы в непосредственные переговоры. 6) Россия сохранила бы занятые ею части Армении, в качестве автономной провинции, а Турция была бы вознаграждена занимаемыми ею персидскими землями, что приблизило бы ее к Центральной Азии. Константинополь и Проливы остались бы под властью Турции, но были бы нейтрализованы и укрепления срыты. 7) Египет остался бы под властью Англии, но стал бы к халифату в отношения, установленные уже для Триполиса. 8) Германия получила бы обратно свои колонии. Эти условия, по словам Суреи, выставляются Германией под влиянием одной главной заботы: обеспечить себе во что бы то ни стало преобладание на Ближнем Востоке.

Бибиков.

344. Российский посланник в Христиании К. Н. Гулькевич министру иностранных дел Н. Н. Покровскому

Телеграмма

№ 27. 22 января ⁄ 4 февраля 1917 г.

Личная.

Сегодня утром нежданно явился в миссию болгарский посланник Ризов, с которым я был в дружеских отношениях во время моей службы в Риме и который афишировал безграничную преданность России. Я высказал ему удивление, что он решился войти ко мне после того, что продался Германии. Он возразил, (что) как личные его чувства, так и чувства Болгарии к России не изменились и что будущее это подтвердит. Он добавил, что нарочито приехал из Берлина, чтобы просить меня телеграфировать вашему высокопревосходительству о желании Германии на чрезвычайно выгодных условиях заключить сепаратный с Россией мир. Я не полюбопытствовал узнать, каковы эти условия, но он поспешил выдвинуть решение Германии обеспечить выход из Черного моря не только нашей торговле, но и военным и морским силам. При этом он говорил, что не имеет полномочий ни от германского, ни от своего правительства, что действует на свой страх, дабы оберечь нас от бедствий, которые могут угрожать нам, ибо немцы будто бы в мае удивят мир чудовищными вооружениями, но не оставил во мне малейшего сомнения, что действовал по поручению немцев. Я ответил, что не могу передать его слов в Петроград, так как не имею права выслушивать предложения наших врагов. К тому же мы взаимно связаны с союзниками не заключать сепаратного мира, и никакие выгоды не смогут склонить Россию к нарушению принятого на себя обязательства. Он старался убедить меня все же телеграфировать Вам, но я решительно отказался, и (мы) расстались. Посещение посланника, полагаю, является новым доказательством отчаянного положения Германии, вынужденной одновременно с объявлением блокады прибегать к посредничеству Ризовых[578].

Гулькевич.

345. Российский посланник в Христиании К. Н. Гулькевич министру иностранных дел Н. Н. Покровскому

Телеграмма

№ 33. 23 января ⁄ 5 февраля 1917 г.

Лично.

Ризов, уезжая, предупредил меня по телефону, что он отречется от посещения, если я кому-либо, кроме императорского правительства, сообщу о нем. Он добавил, что приезжал сюда под чужим именем.

Гулькевич.

346. Российский посланник в Христиании К. Н. Гулькевич министру иностранных дел Н. Н. Покровскому

Телеграмма

№ 34. 24 января ⁄ 6 февраля 1917 г.

Поделился доверительно с союзными посланниками содержанием моих телеграмм № 27, 28[579] и 33. Коллеги единогласно сходятся со мною в оценке факта, как чрезвычайно благоприятного для Согласия.

Гулькевич.

347. Великобританский посланник в Копенгагене сэр Р. Пэджет статс-секретарю по иностранным делам сэру Эд. Грэю

Шифрованная телеграмма[580]

10 февраля 1917 г. Секретно.

Г. Андерсен[581] уведомил меня конфиденциальным образом, что, по сведениям, полученным им от одного шведского банкира, между чинами русского и германского министерств иностранных дел начаты переговоры о заключении сепаратного мира. Посредниками в этих переговорах являются шведско-немецкие банкиры и банкиры германского происхождения в России. Условия следующие: признание уступки Константинополя и…[582]N. N. вполне осведомлен об этих…[583]. Датский посланник в Петрограде сообщил, что есть план…[584] N. N. и или возвести на престол великого князя Александра, или создать…[585] регентство.

На подлиннике собственноручная пометка Николая II (черта и две точки).

IX. Проект босфорской экспедиции, 21 февраля ⁄ 6 марта — 11/24 апреля 1917 г

348. Всеподданнейшая записка российского министра иностранных дел Н. Н. Покровского

Весьма секретно.

Ход военных событий, ныне развертывающихся на европейском театре войны, может еще в течение этого года поставить нас лицом к лицу с вопросом о ликвидации войны и началом переговоров о мире. В предвидении этого момента Россия, целым рядом дипломатических соглашений со своими союзниками, более или менее наметила направление новых государственных границ, со включением разных земельных приобретений, среди которых первое место занимает, конечно, обладание Константинополем и Проливами. Нисколько не преуменьшая политического значения этих документов, тем не менее было бы ошибочно думать, что мы только ими осуществим наши главные стремления и при каких бы то ни было обстоятельствах получим все то, что в них предусмотрено. Надо иметь в виду, что важнейшее для нас соглашение о Константинополе и Проливах является, в сущности, лишь векселем, выданным нам Великобританией, Францией и Италией, но платеж по нему должен быть произведен третьим лицом — Турцией, которая в соглашении не участвовала и, в зависимости от обстановки на интересующем ее театре войны, может отказаться удовлетворить наши требования. Несомненно, что состояние географической карты войны к моменту открытия мирных переговоров будет иметь решающее значение для проведения в жизнь политических проектов.

Отсюда для нас вытекает необходимость ко времени заключения мира овладеть Проливами, или же, во всяком случае, настолько к ним приблизиться, чтобы при решении этого вопроса быть в силах оказать должное давление на Турцию. Без этого мы едва ли когда-нибудь получим Константинополь и Проливы, и самое соглашение о них превратится в простой клочок бумаги.

Своими заявлениями urbi et orbi о предоставлении нам Царьграда с Босфором и Дарданеллами мы, как ни одна держава в эту войну, с полной ясностью и откровенностью развернули перед нашими врагами и друзьями нашу политическую программу, на выполнении которой зиждется будущее политическое значение России на Ближнем Востоке. Настоящая политическая обстановка представляется исключительно благоприятной для разрешения наших вековых задач, и если мы ею не воспользуемся, то момент, вероятно, будет упущен надолго, и после мы