У него очень сильно болела рука.

Он даже не осознавал, что Чирног контролирует его. Древний бог стал подозрительно тихим, а его нити так туго обвились вокруг Малахии, что он уже начинал задыхаться. Совсем скоро от него ничего не останется. Он больше не сможет сопротивляться.

Малахия тихо выругался, едва сдерживая слезы, и обхватил голову руками. Он медленно сел и вытянул одну руку, когда Жанетта снова замахнулась тяжелой веткой.

– Пожалуйста, не надо. Кровь и кости, я и не думал, что ты такая сильная.

Жанетта приподняла бровь:

– Потому что я всего лишь славка? Или потому, что я ошибка?

Малахия поморщился:

– Знаешь что, ударь меня еще разок. Я это заслужил.

Стервятница тихо фыркнула.

– Это точно, – согласилась она, садясь напротив него.

Они были одни в пустом поле. Где она вообще взяла эту ветку? Вокруг не было ничего, кроме ослепительно-белого снега.

– Куда ты направлялся? – снова спросила она.

– Я так голоден, – прошептал он.

На мгновение ему показалось, что голод немного утих, но это было ложное ощущение. Он сгорбился, обхватив себя руками, пока невыносимая боль пыталась разорвать его на куски.

«Прекрати сопротивляться, – прошипел Чирног. – Исполни свое предназначение. Разве ты еще не понял, что со мной бесполезно бороться? Я думал, ты уже усвоил этот урок».

Что-то внутри него замерло, словно раздумывая, и вдруг фигура Жанетты, освещенная тусклым светом, показалась ему совсем другой.

На ее лице отразилась тревога:

– Малахия?

Малахия.

«Больше нет Малахии Чеховича».

Он испустил долгий, прерывистый вздох. Любое существо, обладающее магией, было в опасности рядом с ним. Он зашел слишком далеко. Чирног был слишком близко. У него скрутило желудок, и хаос начал разрывать его изнутри.

Жанетта отпрянула назад.

– Ох, – прошептала она.

Он знал, что она видела. Ужасную трансформацию. Глаза, зубы и лишние конечности.

Малахия подумал о магии Париджахан. О цифрах.

Этого было недостаточно, но это было уже кое-что. Он схватился за это заклинание и превратил его в мантру. С трудом поднявшись на ноги, он молча посмотрел на Жанетту. Он боялся, что одно случайное слово или движение может разрушить заклинание. Чирног бился в приступе злобы, смятение, ярость и тьма, тьма, тьма. Ее было так много, что его сердце бешено колотилось от страха.

Чирногу еще никогда не отказывали.

Чирног собирался уничтожить его за непослушание. Но от Малахии и так почти ничего не осталось.

Они пошли пешком. Один из пробужденных исчез вдали, как смутное воспоминание. Бедная душа, за которой будет охотиться Церковь Калязина. Эти люди привыкли уничтожать все, что им не понятно.

Насколько сильно изменится мир из-за того, что магия раскололась на тысячи частей?

Часть него пребывала в восторге, ведь ему предстояло так многому научиться. Перед ним развернулось столько неизведанных путей. Как работала сила Нади? Этот огромный океан темной воды был столь же ужасающим, сколь и захватывающим. Малахия уже попробовал ее магию на вкус, но этого было недостаточно.

А Париджахан? Цифры были чем-то совершенно новым. Он и раньше использовал вычисления при составлении заклинаний, но они не имели отношения к реальному применению его магии. Но для нее цифры были всем, они просто жили у нее в голове. Никаких внешних проявлений. Это было так увлекательно.

Внутри него все еще бушевал Чирног. Он сосредоточил свой разум исключительно на размышлениях о магии, просто чтобы отвлечься. Он не знал, сколько времени у него осталось до…

Это ощущалось так, словно его зажали в кулак. Он поперхнулся, и его рот наполнился кровью. Ему показалось, что его грудную клетку разрывают изнутри. Что-то ползло наверх по его горлу. Споткнувшись, он упал на землю и его тут же вырвало кровью. Рука Жанетты коснулась его плеча. Он попытался уклониться, но тело больше его не слушалось.

Нет, нет, нет. Он должен был держать себя в руках. Он так долго боролся и зашел так далеко.

«Ты слишком слаб, – сказал Чирног. – С каждым днем ты становишься все больше похож на меня. Тебе не освободиться. Ты полностью принадлежишь мне. Больше никакого сопротивления. Все будет тихо и спокойно. Разве ты не хочешь спокойствия?»

Малахия изрыгнул еще один поток крови. Жанетта издала тихий звук, полный отвращения, Малахия подумал о том, как это глупо, ведь она была чертовым Стервятником. Она стала такой из-за него, потому что он умел лишь развращать, разрушать и превращать хорошие вещи в сущий кошмар. Чирног был прав: от Малахии осталось не так уж много. Он состоял из энтропии и тьмы. Он был создан для хаоса. Он был создан из боли, для боли, с помощью боли. Он не мог бороться, потому что бороться было не с чем. Такова была его истинная природа, и так было всегда. Все, что ему оставалось, – это принять неизбежное.

Малахия потерял сознание, и все вокруг погрузилось во тьму.