– Тебе двадцать лет, – сказала она.

– Это мелочи.

Наконец они добрались до берега озера. У них под ногами переливался необычный черный песок. Его можно было бы назвать красивым, если бы окружающая атмосфера не была такой жуткой.

– Для страны, где самый незначительный порез считается трагедий, здесь слишком много кровавых озер, – отметил Кацпер.

Катя присела на корточки.

– Такое ощущение, что этим местом Калязин пытается компенсировать запрет на магию крови.

Надя фыркнула. Париджахан вытянула руку над водой. То есть, конечно, это была не вода, но Серефин отказывался воспринимать эту темную жидкость как что-то другое.

– Нам нужно перебраться через озеро, – сказала Надя.

– Думаешь, здесь мы найдем осколки? – спросил Рашид.

– У кого-нибудь есть лодка? – вставил Кацпер.

Девушка одарила их обоих испепеляющим взглядом и шагнула к краю озера, зарывшись пятками в песок. Прищурившись, она коснулась поверхности воды. Катя попятилась назад, а Париджахан протянула руку, как будто хотела остановить ее. Кацпер сделал шаг вперед, но Серефин положил руку ему на грудь.

– Оставь ее, – пробормотал он. – Чтобы добраться до цели, нам придется действовать инстинктивно.

Глаза Нади начали светиться, а под ее кожей засиял золотой свет. Ее странный ореол вспыхнул, становясь ярче.

Земля задрожала. Серефин обернулся, глядя на тропинку, которая осталась позади них. Он не мог избавиться от ощущения, что за ними кто-то наблюдает.

«Конечно, за вами наблюдают. Боги, свободные, падшие и древние, – мы все наблюдаем. Мы ждем, чтобы увидеть, как вы повернете мир вокруг его оси. Как вы восстановите баланс или позволите хаосу взять вверх».

«Неужели все это затеяла Пелагея?»

Велес засмеялся.

«Ведьма? У Пелагеи достаточно сил, чтобы стать богиней, если она пожелает, но каждый день она сворачивает с этого пути. Пелагея могущественна, но в том, что ты оказался здесь, нет ее вины. Вы все приложили к этому руку: ты, клиричка и Стервятник. Мир вращается. Выбор сделан. Да, я надеялся, что кто-нибудь освободит меня. Да, я воззвал к Пелагее, чтобы она взяла кулон и отдала его тому, кто им воспользуется. Да, она исполнила мою просьбу».

«Значит, это твоя вина».

«Я всегда был склонен к озорству», – ответил Велес.

«Это не простое озорство. Ты получил то, что хотел. Ты получил свою свободу и отомстил. Что это за бред про четыре песни? Это был ты, не так ли?»

«Чирног существует гораздо дольше, чем я. На протяжении тысячелетий он передвигал фигуры в этой игре, и вы сделали все, что ему было нужно. Смертные предсказуемы. Это не месть, а просто его сущность. Он умеет лишь поглощать. И вот он нашел твоего брата, смертного с таким же предназначением».

Из кровавой воды начали подниматься темные каменные столбы. Вскоре они образовали мост, который исчезал где-то в дали.

Надя выпрямилась, и ее золотое сияние медленно угасло.

«Четыре песни? Да, это был я. Чирног всегда пытался вырваться на свободу. Чирнога всегда нужно было сдерживать. Таков порядок вещей, но с его последнего освобождения прошло так много времени, что мир забыл о нем. Вы, смертные, решили, что если вы больше не будете говорить об ужасах бездны, то они превратятся в легенду. Увы, все не так просто. Это было неизбежно».

«Неизбежность – слишком калязинское понятие», – ответил Серефин.

«Я не специально выбрал транавийца, но ты сделал эту игру намного интереснее, так что я должен тебя поблагодарить».

Серефин закатил глаза.

«А что насчет нее?»

Слегка пошатываясь, Надя поднялась на ноги и повернулась к нему.

«Я никогда не видел никого, похожего на нее. Она делает все таким непредсказуемым. Честно говоря, это просто восхитительно».

Серефину не понравилось, как это прозвучало.

«В ее костях есть их сила, но этого было недостаточно, чтобы сделать ее такой же, как они. Или, может, я ошибаюсь».

– Как ты думаешь, что мы найдем? – спросил он вслух. Надя оглянулась.

– Что бы это ни было, нам это вряд ли понравится, – ответила она и ступила на мост. Серефин скептически усмехнулся и поспешил за ней.

– Как ты это сделала? – спросил он.

– С помощью магии, как же еще.

«Никому не ведомой магии», – подумал он. Для него Надя была загадкой и, очевидно, для богов тоже.

«Если я не ответил на какой-то вопрос, то лишь потому, что ты, по глупости своей, его не задал, – огрызнулся Велес. – Она вместилище темной божественности. Девушка, святая и чудовищная. Удивительно, что ей удалось прожить так долго. Должно быть, древние боги уготовили для нее нечто совершенно особенное. Их голоса давно должны были свести ее с ума».

«Но она может слышать голоса богов, в этом ее главное предназначение».

«Да, но ни один смертный не должен слышать столько голосов, сколько слышит она. Возможно, она и правда немного безумна».

Серефин нахмурился. Он посмотрел на Надю, но ее взгляд был прикован к острову, маячившему впереди.

– Что, если мы опоздали? – прошептал Серефин, когда Надя сошла на гладкий черный песок.

– Опять паникуешь? – спросил Кацпер, подходя сзади. Серефину стоило бы попросить всех остальных подождать на той стороне, но он был рад присутствию Кацпера. Сразу за линией пляжа начинался такой темный лес, что ему стало не по себе.

– Чисто гипотетически, – сказал он Наде, – единственное место, где можно столкнуться с богами, это та гора, верно?

– Гипотетически да, – ответила она, с тревогой глядя на лес. – Но я не могу обещать, что здесь такого не произойдет.

Отлично.

– Я подожду здесь, – объявила Катя. – Буду охранять мост.

Было совершенно очевидно, что она просто не хочет идти в лес. Серефин снял с пояса костяную реликвию и положил ее на раскрытую ладонь.

Надя побледнела.

– Мне это нужно, – прошептала она, хватаясь за рукоять дрожащими пальцами.

Анна взглянула на Надю, и та кивнула в ответ. Монахиня села рядом с Катей.

Кацпер схватил Серефина за руку.

– Нет, ты… – Серефин прервал его поцелуем.

– Я вернусь, – прошептал он в губы Кацпера. – Я обещаю. Я люблю тебя.

Кацпер обхватил его лицо ладонями и со страстью ответил на поцелуй.

– Не смей превращать это в прощание. Я люблю тебя, и ты вернешься ко мне, во что бы то ни стало.

Остия взяла Кацпера за руку и оттащила его в сторону, бросив на Серефина выразительный взгляд, словно хотела сказать, что, если он умрет, она воскресит его, а потом убьет своими руками.