Неужели это конец? Допустив такую мысль, Халет вдруг подумала, что горько сожалеет о прошедшей совершенно бессмысленно жизни. Кем была гордая дочь Халдада? Что сделала для народа? Кто она, эта стареющая в одиночестве женщина?

Похоже, прав был вождь, чья голова прилетела к частоколу. Как ни обидно такое осознавать, но…

«Дура Халет, дура! — мысленно отругала себя дочь Халдада, набирая воду. — Дура!»

— Хал!

***

Женщина уже не кричала.

Пленная охотница всё ещё была жива, однако плохо понимала, что происходило. Её то волокли по земле, то тащили связанной, словно мешок, то швыряли на землю и снова насиловали, и чем больше проходило времени, тем слабее ощущалась боль и сама жизнь.

Где она? Кто рядом? Что происходит? Уже всё равно.

В какой-то момент один из врагов спросил совсем рядом:

«Знаешь, что делают с кидалами и их дырками?»

Женщина ничего не поняла, да и не расслышала сказанное, потому что над ней пыхтел очередной насильник. Или этот уже был? Какая разница… Они все одинаково отвратительны!

Думая лишь о том, чтобы поскорее оставили в покое, пленница не заметила, как её друга, показавшего дорогу через лес, с хохотом швырнули на землю и, избивая ногами, стали повторять:

«Знаешь, что делают с предателями? Знаешь? Им говорят «Спасибо»! Спасибо, понял?»

Плачущего, стонущего и вскиривающего мужчину раздели, туго стянули руки и ноги верёвками, а потом, сломав молодую осину, заострили оставшийся пенёк, высотой до колена, и посадили на него несчастного пленника. Вид дёргающейся в агонии жертвы настолько возбудил кровожадных тварей, что они буквально накинулись на женщину разом, начали вырывать безучастное тело друг у друга, орать, драться, а потом зачем-то потащили едва живую дикарку на край леса, согнули сосну, положили на ствол надоевшую сломанную игрушку и отпустили её в полёт.

***

— Это ж…

Халдад и его воины отпрянули от упавшего перед ними тела.

Раздались жуткие вопли, в которых послышался граничавший с безумием гнев. Последние молодые мужчины тайного племени побежали на врага, но орки вдруг расступились, рассеялись множеством огненных искр, а слепнувшим во тьме взглядам дикарей открылась чудовищная картина — насаженные на колья безголовые истерзанные трупы их соплеменников.

***

Халдар остановился и быстро огляделся. Враги рассеялись, догонять их поодиночке рискованно. Зато деревянные штуки не такие шустрые, и те, кто их стерегут, тоже.

Если забрать пару таких долбанин себе…

— Ха-ал! — заорал, что было сил сын Халдада, указывая на ближайшую катапульту. — Хватай! Наша будет! Заберём!

Не все пытавшиеся догнать орков соплеменники услышали нового лидера, кто-то уже ввязался в безнадёжный бой с превосходящим числом и вооружением противником, однако многие поняли приказ и бросились отбивать катапульты.

***

— Э! Эт чё?! — полуорк, собиравшийся зарядить камень, ошарашенно посмотрел на несущихся в его сторону озверевших дикарей. Трое собратьев, помогавших с тросами, в одно мгновение исчезли, и стрелок решил последовать их примеру, но вдруг увидел, что прямо в него летит кривое деревянное копьё.

***

В сторону обороняющегося племени полетели булыжники, а орки с факелами, обошедшие остатки армии дикарей, принялись швырять огонь за частокол.

Бой закипел. Под ударами стальных клинков деревянные копья с треском ломались, но защитники тайного племени не отступали и кидались на врагов с голыми руками.

Со стороны леса донёсся неразборчивый отчаянный вопль, засвистели стрелы.

***

Когда рядом упал замертво старший брат, юный Хол вдруг осознал, что из всей семьи остался один. Головы отца и дяди прилетели к частоколу, сестра с мужем не вернулись с охоты, а теперь и Халод…

Страшно закричав, мальчик, едва видевший происходящее вокруг из-за слёз и темноты, вырвал из чьих-то мёртвых рук обломок копья и, размахивая своим и чужим оружием, словно гоняя палкой птиц, бросился на убийц родни. Голос срывался на визг, хрип, вой, казалось, в нём не осталось ничего человеческого. Юноша заметил, что за ним побежали собратья, тоже озверев от горячки битвы, враждебная темнота бесшумно убивала невидимыми разящими стрелами, калечила, рвала, но остановить не могла.

— Ха-а-а-ал!

На пути оказался враг, который не побежал. За ним встали соратники. Толпа бросилась на толпу, Хол увидел перед собой блеск металла, дерево захрустело, рассыпалось щепками, но злость была сильнее всего, и юноша, швырнув обе бесполезные палки в лицо противника, бросился на него, каким-то непостижимым образом увернувшись от удара переливающегося в свете ночи клинка. Повалить крупного врага не получилось, зато удалось вцепиться в руку с мечом не только пальцами, но и зубами. Ненависть лишила рассудка, Хол вырвал кусок орочьей плоти вместе с клоками одежды, отобрал оружие, ткнул, потом ещё, ещё, пнул падающее тело, рванул вперёд, чувствуя поддержку соплеменников.

— Хал! Хал-хал!

Кто-то закричал, что надо выхватывать у врагов их ножи, и мальчишка почувствовал гордость, поскольку додумался до этого первым.

Толпа отступила, Хол на миг остановился, понял, что одержал победу, посмотрел на трофей — потрясающе красивый клинок с красными узорами на рукояти и украшенным резьбой лезвием, ощутил холод, боль в боку, груди, руках, бедре и, поняв, что падает, из последних сил сжал оружие в ладони, чтобы снова не отдать его врагу.

— Халах!

***

Катапульта осталась без охраны. Дикари, навалившись на непонятную конструкцию, догадались только об одном возможном её использовании — направить на толпу врагов и передавить их. Как раз двигаться надо было чуть под откос. Быстро объяснив знаками собратьям, что делать, защитники поселения попытались сгонять орков в центр поля боя, подбирая мечи убитых и орудуя уже ими, а не хлипкими деревянными копьями. Воины Моргота, поняв — быстрой победы не вышло, начали отступление в лес, и заметив это, захватчики катапульты толкнули массивное орудие на бегущую толпу.

Запрыгнув на вершину деревянной конструкции, совсем юный правнук вождя закричал:

— Бей! Бей! Подохните, гады! Бей!

Катапульта покатилась, воины Моргота разбежались в стороны, лишь двое не смогли вовремя увернуться, боевая машина подпрыгнула на телах, мальчик с трудом удержался наверху, схватившись за края плоской верхней части трофея, а когда снова выпрямился, встав во весь рост, вдруг оказался сбит на землю прилетевшей из тьмы стрелой.

***

Сквозь ночь приближались огни. Халет скомандовала оставить вёдра и браться за камни. Где-то во мраке кипел бой, иногда слышался голос брата, а отец и другие старики помогали подносить булыжники — любой подошедший слишком близко враг