Шрифт:
Закладка:
Ефросинья миновала памятник и направилась к массивным прямоугольным дверям. Вытянутые стёкла были украшены строгими латунными линиями. Десять штурмовиков, которые выстроились у стены, синхронно отсалютовали Фросе. Те двое, кто стоял ближе к дверям, распахнули их, и охранительница вошла внутрь.
Она давно уже не была там, но вестибюль с тех пор не изменился. Такой же ярко освещённый зал с серым, расписанным красными линиями полом и прямыми золочёными колоннами. У стены рядом с дверями стояли лавочки и цветочные горшки — простые, лишённые каких-либо изяществ, кроме желтоватых блестящих элементов.
В середине зала крутилась астрономическая модель. Неточная с научной точки зрения, но прекрасно отражающая суть. Множество мелких планет вращалось вокруг одной крупной, подписанной «Великородина». Там были Милославия, Владар, Бжезинка, Антея и все прочие миры, которые входили в одну девятую Империи, управляемую из Престольного.
Фрося заметила в вестибюле совсем немного людей. У лифтов мужчина в чёрном мундире раздавал указания своим подчинённым, а охраняли его два гвардейца с энергетическими пиками. Эти воины носили золотистую блестящую броню — более тяжёлую и вычурную, чем у штурмовиков, и похожие на луковицы шлемы с бородатыми масками.
— Настрой это, Георгий, — издалека послышались знакомые интонации.
Охранительница невольно поморщилась.
— А, Фросечка, — добродушно воскликнул главный, увидев её. — Сколько лет, сколько зим… И ты давно к нам не заглядывала, Наденька…
— Я тоже рада вас видеть, Матвей Алексеевич, — Пронина с трудом, но изобразила вежливость. — Вы хорошо выглядите.
Полная ложь — главный охранитель Руденко с годами обрюзг и заплыл жиром. Чёрный строгий мундир даже не скрывал большого круглого живота. Некогда утончённое, как у рейвенхольдского викария, лицо превратилось в опухшую морщинистую кляксу, а прилизанные седые волосы заметно поредели.
— Благодарю, — его улыбка тоже была притворной, как и всё радушие. Фрося настолько хорошо знала своего бывшего начальника, что не представляла его искренне добрым. — Великий Охранитель Баррада уже предупредил меня о возможном прибытии Одержимого.
— Знали бы мы, где его база — давно бы уже поймали, — сухо ответила Пронина.
— Это так, но никаких зацепок ни у меня, ни у Грейвулфа, ни у охранителей с Альберика нет. Может, получится поймать здесь. Я уже поднял флот и усилил контроль на орбите — перед праздником не помешает осторожность.
— А что насчёт обороны здания? На Рейвенхольде Одержимый разыграл целый спектакль, лишь бы вломиться в серверную. Уверена, он и здесь сделает отвлекающий манёвр.
— Не беспокойся, девочка моя, — Руденко похлопал Фросю по плечу. — Мы усилили оборону штаб-квартиры. Золотые гвардейцы не дадут врагу пройти.
Он кивнул на воинов, напоминавших богатырей древности.
— А вы можете положиться на своих охранителей? В Рейвентоне Одержимому изрядно помог «крот», который позвал меня на ужин, а потом хотел убить.
— Ты обижаешь меня, — демонстративно расстроился он. — В наших рядах нет предателей. Я внимательно слежу за ручными ведьмами и колдунами и даю то, что им нужно.
Ефросинья окинула взглядом подчинённых Руденко. Этих мужчин и женщин, помимо строгой серой формы, объединяло одно — ледяные, почти пустые глаза. Будто это послушные роботы, а не люди…
— Хорошо, — согласилась она. — Только проясню один момент: я буду защищать серверную лично.
— А ты растёшь над собой, Фросечка. — От улыбки главного охранителя ей почему-то стало не по себе.
— Спасибо, Матвей Алексеевич, — коротко ответила она.
Она покинула Красный Дом и вышла на примыкающую к Дубовской площади улицу. Гирлянды, натянутые между разноцветными магазинами и ресторанами, разбавляли сумерки жёлтым светом круглых ламп, на которые медленно падали хлопья снега. Дети и взрослые столпились у ларьков, откуда доносился сладкий запах выпечки и сахарной ваты. Несмотря на пришедшую в город эпидемию каарианской инфлюэнцы, люди нуждались в радости, и губернатор Раков на время позволил гулять по улицам и собираться в большие компании без средств защиты.
Перед Фросей скрипачка в серебристом пальто виртуозно играла традиционные мелодии, а прохожие бросали исполнительнице звонкие империалы. Разукрашенные роботы протягивали детям и бородатым столичным модникам рекламные листовки. Туристы фотографировались с аниматорами в костюмах исторических личностей, таких как святой Макарий — родившийся в Престольном адмирал и покровитель Великородины. Пронину даже позабавил игольчатый нимб с лампочками, приделанный к флотской фуражке ряженого.
Где-то вдали мерцали огни воздушных барж, на которых горожанам и гостям столицы предложили встретить День Империи. Охранительница давно не слышала родной речи в таких объёмах. В Пирамидионе её спасала Надя, но глава исследовательского департамента была одна, а люди в массе своей говорили на общеимперском. Здесь же полностью преобладал великородный язык — что в прошлом, что сейчас.
Ефросинья на миг остановилась посреди заснеженной улицы, чтобы прочувствовать атмосферу праздника. Мышкина отправилась по своим делам, а часть штурмовиков сопровождала Пронину на некотором расстоянии. В сумочке охранительницы зазвонил коммуникатор. Она ждала этого…
— Алло, — сказала Фрося.
Из её рта шёл видимый пар.
— Привет, сестра, — ответила Груша.
— А ты где? — улыбнувшись, спросила охранительница.
Над множеством шапок она увидела, как кто-то ей машет. Пронина радостно пошла навстречу сестре — и нежно обняла её.
— Я так по тебе скучала! — воскликнула Фрося, отпустив Грушу.
— Я знаю, — ответила та.
Более высокая и стройная, Аграфена была одета в рыжую шубу и чёрную юбку ниже колен. Длинные светлые волосы покрывал платок с цветочными узорами, а через плечо была перекинута светлая элегантная сумочка. И пахла Груша изысканными духами.
— Я побывала в Центральном магазине и закупилась, — она указала на сумку и белые сапожки. — У нас в Тарае такого днём с огнём не сыскать…
— Это здорово… — устало протянула Фрося.
— И твой подарок смотрится чудесно! — Груша потрогала шубу из меха хорюнчика.
— Пожалуйста, прости, что сейчас я без подарков, — вздохнула охранительница, — совсем заработалась.
— Ничего, всё хорошо, — в глазах Аграфены мелькнула печаль.
— Мы хоть увиделись, — старшая сестра погладила младшую. — А где твои?
Груша посмотрела вдаль и поманила кого-то рукой. Вскоре из толпы к ней подошёл мужчина — рослый, на целую голову выше, одетый в чёрное пальто и меховую шапку такого же цвета.
— О, Фрося, привет! — воскликнул Роман. — Эй, Слава, иди сюда! Иди, кому говорят!
Мальчик нехотя отвлёкся от нарядных витрин и засеменил к родителям. Почти полностью закутанный в
