и так нанесёт сегодня очень болезненный удар.

Поезд метро довёз мстителя обратно, к зияющей шахте, проделанной в одном из престольских небоскрёбов. Оглянувшись по сторонам, Одержимый перелез через ограду и начал спускаться по вертикальной лестнице. Закончился путь глубоко внизу, где Карл не бывал — ни в детстве, ни в юности. Мама прежде запрещала ходить на нижние уровни, и не без причин. Узкая улочка, разрисованная граффити, была освещена лишь огнями из металлических бочек. В полумраке бесцельно слонялись неряшливо одетые люди в пальто и шапках с задранными ушами. Раньше бродяги напали бы на изнеженного сына не самой богатой семьи, но всё же с верхнего уровня. А теперь Одержимый бросил на одного из них ледяной взгляд, и тот с пониманием отступил.

В стене за зловонными мусорными шахтами кое-как держалась на ржавых петлях дверца с молнией и черепом. За ней куча разноцветных проводов образовала причудливую паутину. Одержимый нашёл на электронной пластине два рычажка — и полностью снял её и отложил в сторону. Панель была фальшивкой, а за ней находился тайник. Внутри лежал чемодан с кодовым замком. Одержимый ввёл комбинацию цифр и достал свои чёрные одеяния. Снял гигиеническую маску и надел зеркальную, после чего активировал устройство связи на запястье.

— Как продвигается дело, Крысюк? — спросил он искажённым голосом.

— Кэп, я связался с Серым и забрал оборудование, — суетливо отозвался старпом. — Мы вместе с его людьми начали установку.

— Отлично! Не подведи меня.

— Как скажете, кэп!

Человек в маске быстро прервал связь. Что-то он не верил этим нервным интонациям карлика.

— Теперь и мне пора вступить в игру, — заключил Одержимый.

Переодевшись в чёрный длинный плащ, он скрылся в тенях Престольного.

Глава 23

Истинные замыслы

На смотровой площадке было просторно. Немногочисленные люди в зимней одежде обозревали синеющий в сумерках город, а некоторые прильнули к установленным у гранитного борта электронным биноклям. Пиксель находился вдали от туристов — в привычной красной куртке, но в тёплом свитере под ней и штанах с подкладкой. Холодный ветер бил в лицо корсара, а лёгкие снежинки носились над его головой в вязаной шапке и садились на бортик, сливаясь с серым камнем. Люди о чём-то говорили, но корсар совершенно не понимал их речь.

Невооружённым взглядом он всматривался в однотонные коробки небоскрёбов и сновавшие между ними потоки флаеров. Разноцветные яркие вывески на крышах зданий состояли из знакомых Пикселю букв — и тех, о которых он не имел представления. Большинство планет, которые посетил корсар, пользовалось стандартным или слегка модифицированным имперским алфавитом, а здесь была своя, особая азбука. Капитан не знал, кто сильнее держится за традиции и исторические корни — рейвенхольдцы со своим левосторонним движением и странной модой или же великородинцы.

Среди одинаковых, ничем не приметных строений Пиксель разглядел несколько острых шпилей. Более светлых, чем остальные дома в городе — вероятно, белых или светло-серых, если бы не сумерки. Пусть углы этих башен были прямыми, а стены — почти без украшений, в них чувствовались величие и некое почти готическое изящество. Значит, вот они какие — «алмазовки», о которых будущему корсару вечно твердил Грюнвальд в тюрьме космоварваров. Наследие совсем иной эпохи, когда Великородина была центром собственного межзвёздного государства.

За ровными крышами небоскрёбов, на которых стояли здания поменьше, и за вытянутыми иглами «алмазовок» поднималась гигантская ступенчатая башня, увенчанная блестящим золотистым куполом. Вероятно, главный имперский собор на планете.

Выходит, родной мир Карла Птитса выглядел именно так. Холодный, строгий и неприветливый. Таким казался и сам капитан-шпион до того, как надел маску… Сдержанный на вид, но внутри раздираемый противоречиями, будто всю жизнь из-за чего-то мучился.

И в самой планете Пиксель чувствовал нечто безрадостное — и невыразимое словами. Прямо как на знакомом ему с детства Сэхримнире. Небольшие поселения, возведённые в кратерах посреди бесплодных просторов под зелёным небом, на первый взгляд имели мало общего с огромным городом из сотен циклопических зданий, на которых росли другие здания. Но дух этих мест был чем-то безусловно похож. Может, это и помогло раньше двум капитанам сблизиться…

— Кэп? — кто-то окликнул Пикселя.

Корсар развернулся в сторону заснеженного парка рядом с площадкой, и увидел Хаямуру. Рулевой, облачённый в пухлую куртку жителя ледяных миров, держал большой рюкзак и пару пакетов.

— Я решил, что… — замялся он. — Что я ухожу из команды. Охранители…

Ему было тяжело говорить.

— Понимаю, — с горечью ответил Пиксель. — Извини, что мне пришлось втянуть тебя в это.

— Ничего страшного. Я уже отлетал своё.

— Куда ты теперь отправишься?

— Покину Империю, — пояснил рулевой. — Слышал, что с Антеи можно добраться на перекладных до Кровавого Предела. Здесь мне будет проще, чем в системе Рейвенхольда — люди более терпимы к моей внешности, помнят ВССМ и дружбу народов… А на платформе я разменяю империалы на иены и вернусь в Синто, к жене и детям. Они будут рады…

— Что ж… — задумался капитан. — Если тебе так будет лучше, улетай.

— Конечно, будет. Там меня не расстреляют, — вид Хаямуры был грустным и растерянным.

— Удачи, друг, — Пиксель протянул ему руку.

Рулевой поставил сумки на запорошенную снегом плитку.

— Саёнара, Пиксэру-сан, — он сложил ладони и поклонился.

— И тебе, — капитан ему подмигнул на прощание.

* * *

В центре Престольного среди серых небоскрёбов выделялось строение из красного кирпича. Несмотря на большое число этажей, оно не выглядело высоким, ибо растянулось вширь, словно щупальца спрута. Длинные прямоугольные стены с классическими арками и портиками наверху венчали острые башенки, а над каскадом балконов над главным входом сверкал круглый циферблат, похожий на всевидящее око.

Ефросинья Пронина быстро шагала в сторону здания, где проработала несколько лет своей жизни. Она надела поверх чёрного мундира белую зимнюю куртку — почти такую же, как на Рейвенхольде, только плотнее и с меховым воротником, и пышную меховую шапку. За Фросей шли Надя Мышкина и целый взвод штурмовиков сержанта Козлова.

На площади перед Красным Домом стояли в ряд чёрные угловатые флаеры с большими радиаторными решётками. Неподалёку от машин разговаривали и курили агенты в неприметной гражданской одежде, а штурмовики в броне, как у отряда Фроси, проверяли оружие и ставили щиты.

Перед входом, на заметённом снегом клочке газона высился памятник Войцеховскому. Первый главный охранитель Великородины грозно замахнулся мечом на невидимого врага, ногой в высоком сапоге