* * *

Тусклый, мигающий свет залил техническое помещение в недрах штаб-квартиры. Окружённая шлангами и мониторами, в центре стояла Ефросинья Пронина. Сгорбленные техники подносили к охранительнице разные элементы моторизованной брони и по очереди их надевали. Фрося призадумалась — наверняка Слава так же себя чувствовал, когда мама запихивала его в зимний комбинезон…

Теоретически и она могла бы родить и вырастить ребёнка, но аргументы Руденко против этого были слишком очевидны. Не стоило плодить в Империи новых ведьм и колдунов, подобных Ефросинье, а уж с генетикой никак не поспоришь. Можно было взять приёмное дитя, чтобы порадоваться вместе с ним, но охранительницу такой вариант не устраивал. Немногим лучше кота-робота, который сейчас неподвижно лежал в квартире на Земле.

Пока механики фиксировали вычурные наплечники и налокотники, Пронина думала и об Одержимом. Пиксель рассказал о ксеноартефакте, который был нужен человеку в маске. Кинжал Пастырей… Если верить пирату, то оружие мощное, хоть и слабее ядерной бомбы или гранатомёта.

Чем же оно так важно для Империи, если сам Баррада обеспокоился? Ведь кинжал лишь резал прочные материалы и неким образом воздействовал на чужацкую электронику. А что, если есть некие особые вещи, которые можно повредить только им? Например, печально известная среди охранителей чешуя Леди Серпентиры…

Скоро Ефросинья сама всё узнает. Прижмёт к стенке Одержимого здесь, на Великородине, и допросит. Полностью облачённая в комплект белой брони, разработанной Надей, охранительница выпрямилась. На толстых подошвах сабатонов она была выше техников Бюро. Пронина не надела только шлем — пусть трусливый террорист, который прячется под маской, знает свою смерть в лицо.

— Да защитит сегодня Император меня, мой народ и моих близких, да направит он мой меч на Своих врагов, да обрушит он Свою ярость на порчу Разрушения, — сосредоточившись, Фрося прочла молитву.

В первую очередь она думала о Груше. Пусть сестра внемлет разуму и встретит тысячелетие Империи в спокойном месте…

— Аминь, — хором ответили механики.

— Аминь, — кивнула Пронина.

Размещённый на спине реактор тихо заурчал. Прицел пистолета опустился рядом с правым глазом Фроси. Автоматические двери разъехались, и Пронина зашагала по серому бетонному коридору.

— Надя, приём, проверка связи, — охранительница активировала коммуникатор на запястье.

Над её правой рукой выросла плоская голограмма Мышкиной, которая трудилась за компьютером.

— Я тебя слышу, подруга, — отозвалась Надя, одновременно печатая на клавиатуре. — Матвей Сеич любезно предоставил мне доступ к здешним планам, так что мы врага не упустим.

— Ты видишь все этажи? — спросила Фрося.

Она обогнула двух беседующих офицеров Бюро и очутилась в тюремной секции. Вдоль обшарпанных стен тянулись решётки, и за некоторыми сидели предатели — бледные и жалкие. Истощённые мужчины и женщины со впалыми глазами провожали охранительницу ненавидящими взглядами.

— Убийца! — кто-то крикнул ей вслед.

— Палач!

— Ты сдохнешь!

Фрося пропускала слова заключённых мимо ушей. Что ж, если Одержимый выпустит их, как узников Кроуярда, то раздаст ли им оружие? И выстоят ли они хотя бы недолго против Бюро Великородины?

— Да, все нижние, — подтвердила Мышкина.

— Подозрительные сигнатуры?

— Ничего. Абсолютно.

— Значит, будем ждать.

— Матвей Сеич сказал, что Одержимому нужны данные из серверной номер четыре. Меня такая осведомлённость настораживает, но…

— Говори по существу.

— Ты можешь ему верить.

В этом — да, а вообще не стоило.

— Допустим, — сдержанно ответила Пронина.

— В конце тюрьмы поверни налево, поднимись по технической лестнице и…

— Нарисуй лучше карту.

— Две секунды.

— И раз, и два… — подколола Фрося подругу.

— Да ладно тебе! — картинно возмутилась та.

Охранительница повернула налево.

— Спасибо, что скрасила моё пребывание в том коридоре, — улыбнулась Пронина.

Слава Императору, тут были только стены и никаких камер.

— Ща, — голографический экран уменьшился.

На нём вместо Нади появился синий план здания с красной линией пути и стрелочкой, обозначавшей Фросю.

— Вижу, подруга, — ответила Пронина. — Отряд «Лев», займите северо-западное крыло. Отряд «Орёл» — юго-восточное. Сержант Козлов, пришли своих ребят.

— Так точно, госпожа охранительница, — прохрипел тот.

Фрося поднялась по металлической лестнице, громыхая сапогами, и попала в новый коридор — такой же зеленовато-серый и невзрачный. Длинные лампы на потолке заливали помещение неярким светом.

Штурмовики уже ждали охранительницу — десять бойцов, включая Козлова, выстроились по двое. В чёрной броне и шлемах с респираторами, все они держали в руках автоматы элитной модели. Исполненная решимости, Пронина рукой указала солдатам направление, и они синхронно последовали за ней.

* * *

Напольная вентиляционная решётка в тупике приподнялась и отодвинулась в сторону. Снизу медленно вылезла голова в безликой блестящей маске. С помощью приборов наблюдения Одержимый рассмотрел длинный коридор. На расстоянии нескольких метров находился поворот, у которого разговаривали двое мужчин в фуражках и длинных кожаных плащах.

— Он не расколется, говорю же! — сказал один.

— Да ну тебя! А ты попробуй клещи Кравцева, — ответил другой.

Человек в маске насторожился. Они стояли достаточно далеко, но всё же могли его заметить.

Послышался топот сапог. Из-за угла один за другим на средней скорости выбежали штурмовики с автоматами наперевес.

— Что же это может быть, Митрич? — сотрудник Бюро удивился их появлению.

— А хрен его знает… — почесал голову его коллега. — Не похоже на учебную тревогу.

Как и думал Одержимый, они усилили охрану. Штурмовики пробежали, а в это время он поднялся из вентиляционной шахты, будто восставшая тень. И, очутившись в коридоре, быстро активировал маскирующее устройство на запястье.

— Что это? — насторожился младший охранитель.

Он вынул пистолет из кобуры и направился туда, где слышал звук. Его товарищ шёл следом.

— Да нет здесь ничего, Митрич, — раздражённо сказал другой сотрудник Бюро.

— Не, что-то тут не так… — младший охранитель навёл пистолет на стену.

Как раз туда, где скрывался Одержимый. Человек в маске стоял тихо, чтобы не выдать себя, и готовился активировать лезвие.

— Брось, у тебя паранойя! — уговаривал коллега Митрича.

— Профдеформация, — пожал плечами тот. — Пойдём, Иваныч, нам тут делать нечего.

— Ты прав.

К счастью, сотрудники исчезли в одном из ответвлений. Одержимый так хотел убить лезвиями двух имперских палачей и подхалимов! Но это было бы глупо — охранители неизбежно нашли бы