Шрифт:
Закладка:
Прислонившись к стене, он постучал по устройству на запястье. Это было сообщение Крысюку: «Я внутри. Пора».
Глава 24
Новое тысячелетие
Снег продолжал идти над Престольным. В ярком свете ламп люди в зимних куртках и шубах по очереди садились на небесные баржи, показывая билеты роботам-контролёрам. Полностью нагруженные платформы взлетали, сверкая реактивными двигателями, и медленно плыли к широкому проспекту между двумя рядами небоскрёбов. Военный оркестр играл бодрые марши, звуки которых лились из громкоговорителей на углах зданий.
— А почему мы ещё не внизу? — Антимон разглядывал празднество через лобовое стекло тартаны. — Свет, веселье, ресторан на каждой барже! А ещё, я слышал, девки здесь хоть куда!
— Пронина велела нам наблюдать сверху, — оборвал его сидящий рядом Пиксель. — Не забывай, что мы на задании.
— Ох уж эта Пронина! — судовой врач поморщился. — Поправлю себя: девки здесь хоть куда, кроме неё.
За его спиной маниакально рассмеялся Свинтус. Были на борту тартаны и Босс с Джеффом, а за рулём сидел Дженкинс. Ещё один челнок с корсарами дежурил на противоположном конце улицы, а Михаил с Беггером несли вахту на корабле в верхних слоях атмосферы.
Пиксель поднялся со своего сиденья и приблизился к лобовому стеклу. Тартана стояла на одном из зданий Макариевского проспекта, и далеко внизу было видно, как золотистой светящейся вереницей баржи тянутся к тому самому храму, который капитан приметил ещё на смотровой площадке в нескольких кварталах отсюда.
Гигантское белое сооружение, залитое жёлтыми лучами прожекторов, возвышалось над серым городом. Его ступенчатый фундамент уходил в сине-чёрную дымку нижних уровней, а вверх устремлялась длинная, вытянутая башня, увенчанная огромным золотым куполом-луковицей. Купола поменьше встречались и ниже — на каждой ступени здания.
А прямо перед просторным двором храма возвели трибуны. Три белые стены — две поменьше по краям и одна большая в центре, разрисованные красными цветочными узорами, перегородили вход. Все эти сооружения заканчивались пологими, заострёнными кверху золотистыми крышами. Над каждой трибуной чернел огромный экран, а над центральной ещё было написано: «1000». И что-то на великородном. Пиксель облегчённо вздохнул, когда увидел дублирующую надпись на общеимперском: «С Днём Империи!»
Под основным экраном сидели самые важные члены правительства, слева от них расположились почётные гости, а справа — военный оркестр в яркой форме. Капитан ещё с детства любил участвовать во всяких важных событиях — с тех пор, как в его родном мире объявили священный поход на территорию космоварваров. Только потом он понял, что именно та кампания привела к объединению нескольких «паханов» и вторжению чужаков на имперские планеты. Тому самому, которое познакомило его с главными членами команды, а также Грюнвальдом, Цапфером и Хелен. И навсегда определило его дальнейшую жизнь.
— Где же ты, Одержимый? — тихо спросил Пиксель.
Где же он — Карл Птитс?
— Что, призвать его хочешь? — усмехнулся Свинтус.
— Не хотел бы, — покачал головой капитан.
* * *
— «Львы», «Орлы», что там у вас? — сухо осведомилась Ефросинья.
— Всё чисто, — сквозь респиратор и громкую связь прохрипел сержант штурмовиков.
— Тоже чисто, — подтвердил другой.
Пронина шагала в полном боевом доспехе по коридору в подвалах Красного Дома, а сопровождали её штурмовики из личного отряда.
— Так хорошо было бы сейчас отмечать со всеми… — мечтательно протянула Надя.
— Сфокусируйся на задании, — строго ответила Фрося. — Мы тут работаем, чтобы все могли нормально развлекаться.
А сама подумала: как бы здорово сейчас было оказаться на празднике вместе с Грушей и её семьёй. И без всяких Одержимых…
— Серверная номер четыре, — Пронина сверилась с картой, очутившись у скошенного дверного проёма, — будьте начеку, он нападает…
Автоматическая дверь закрылась за спиной охранительницы, отрезав её от штурмовиков Козлова. Теперь она стояла одна перед рядами прямоугольных блоков, выстроенных в бесконечном тёмном помещении.
— Какого змея тут происходит? — выругалась Фрося. — Надя? Надя, ты слышишь меня?
Ответа не последовало.
— Боже-Император, — она стукнула бронированным кулаком по запертой двери, но та легко выдержала удар.
Из тёмных глубин серверной послышался смех.
— Я не Он, но тоже могу тебе помочь, — произнёс низкий мужской голос.
* * *
Небесные баржи зависли над проспектом, а люди вышли наружу из надстроек-ресторанов и с нижних палуб. С такой высоты они казались Пикселю очень маленькими — мужчины, женщины и дети, которые собрались на площадках под открытым небом. Все взгляды были обращены на трибуны у храма.
Бравурная музыка стихла. Экраны замигали, и на них появился человек в строгом чёрном пальто. Лицо у него было опухшим от старости, а вместо правого глаза краснел бионический имплант. Из-под воротника к дряблой шее тянулось множество трубок систем жизнеобеспечения. Холодный ветер трепал жидкие седые волосы на блестящей, почти лысой макушке.
— Дорогие подданные Империи! — заговорил губернатор Константин Раков. — Жители Великородины и других миров, братья и сёстры!
Он стоял у постамента с гербом Империи и, вцепившись руками в деревянную кафедру, вещал через множество микрофонов. Пиксель понимал речь по субтитрам, выведенным на экраны для гостей с других планет. В уверенном голосе правителя слышались стальные, почти электронные нотки.
— Сегодня мы собрались здесь, чтобы встретить новый год, который знаменует тысячелетие нашей Империи! — продолжал Раков. — Наша планета, Великородина, была с Господом-Императором с самого начала. И пусть её впоследствии захватили мерзкие змеепоклонники, народ — люди — сохранили веру в истину в своих сердцах, пронесли сквозь террор Алмазова, через окопы Великой Галактической Войны! И спустя столетия свет Императора вновь воссиял над избранным Им планетой, и мы продолжаем вечное служение Ему! Да — грязные разрушители, пираты и чужаки до сих пор пытаются сломить наше общество, расшатать его устои, но мы не сдадимся просто так! Мы — Великородина, мы — Империя, и с нами Император! И с верой в сердцах мы готовы перешагнуть новый рубеж и вступить в новое тысячелетие процветания и стабильности!
На этой возвышенной ноте губернатор закончил. До Пикселя донеслись аплодисменты и ликование толпы. Колокол храма возвестил приход нового тысячелетия звонким ударом. Люди радостно чокались и пили: взрослые — газированное вино, а дети — фруктовые напитки.
И в
