Не ожидая исхода схватки, я бросился головой вперед, будто прыгал с трамплина в бездонный пруд. Ощущение падения куда-то вбок было странным и неприятным. Казалось, мое тело тянут одновременно в разные стороны. Сильный удар обо что-то твердое на миг оглушил, но затем я пришел в себя и сел.

Первым на глаза попался круг света метров двух в поперечнике, висевший в воздухе в нескольких футах – словно обруч, через который прыгает цирковой наездник. Видимо, это и были врата между двумя мирами, моим собственным и тем, где я оказался. Что за дивное место?

Стоило бы поискать дядюшку Пенцера… А если найдется, убить? Мысли в голове путались, но я уж точно не хотел возвращаться в потайную комнату Гракен-Хауса, не будучи уверен, что гракен либо застрелен, либо сбежал. Вообще-то, по эту сторону могли быть и другие гракены – целые стаи! – но пока ни один не показывался.

Если вдруг явится, прыгну обратно через круг света, авось не догонит. Так что удаляться от портала безусловно не стоит.

Я оглядывался по сторонам, но никак не мог сосредоточить взгляд: все вокруг было затянуто туманом и колыхалось, словно мираж, то удаляясь, то приближаясь, и вдобавок беспрерывно меняло очертания. Россыпь кубов уступала место плоской равнине, а та вдруг кренилась под опасно крутым углом. Да уж, иное измерение – не подарок для исследователя… Где же все-таки дядюшка Пенцер?

Я встал и сделал несколько шагов. Круг света сразу же исчез, и я оказался на дне гигантской чаши из серебристого песка, наподобие ловушки муравьиного льва. Попробовал взбегать по склону, но песок под ногами осыпáлся и я скатывался обратно на дно, с ужасом ожидая, что хищные челюсти обитателя ямы сомкнутся на моем теле.

Однако случилось совсем другое. Песок подо мной будто растаял, и я упал… вверх! Не знаю, как это точнее описать. Падал, падал, пока не ударился о какую-то гладкую поверхность, и тогда сила тяжести вновь перевернулась. Я лежал на чем-то вроде стекла, но непрозрачном. Хотел встать, поскользнулся и вновь стал куда-то падать.

Потом долго висел в воздухе среди пушистых серых облаков. Решил было, что умер, но отбросил эту мысль: райские небеса вряд ли для таких, как я. Попытался двинуться с места и заскользил вниз и вбок, вращаясь в неистовом воздушном вихре.

Наконец с кружащейся до тошноты головой я приземлился обратно на то место, откуда начал путь, перед ярко-белым кругом портала. Лежал и ждал чего-то.

Возможно, появится гракен… или дядюшка Пенцер. Интересно, что творится сейчас в Гракен-Хаусе? Я теперь не решался стронуться с места, боялся, что потеряюсь в хаосе измерений и уже не найду путеводного света.

А может, просунуть в него только голову, выглянуть и при малейшей опасности спрятаться вновь?

Я медленно пополз вперед к мерцающему белому кругу, не решаясь подняться на ноги. Приблизившись, осторожно сунулся внутрь, словно в луч прожектора. Ослепительный свет сменился чернотой. Моя голова оказалась внутри сейфа, а тело пока оставалось в ином измерении.

Так еще опаснее. А ну как другие гракены заметят безголовое тело?

Дверь сейфа оставалась приоткрытой, и я увидел Леонардо и Тома, стоявших у окна с револьверами. Гракен лежал на полу, из пробитой в нескольких местах головы текла кровь. Мои родственники справились с чудищем, умение стрелять им пригодилось.

Скрытый за дверцей сейфа, я слышал, как они громко спорят:

– Должно быть, выпрыгнул из окна, – сказал Том.

– Оно даже не открыто, – возразил его отец, постучав по стеклу стволом револьвера.

– Не мог он заскочить в сейф!

– Я сам видел!

– И где он сейчас?

– Кто его знает! – пожал плечами Леонардо.

– Как из сейфа вылез зверь, ты тоже видел.

– А ты видел, как там заперли Пенцера.

– Точно так! – уверенно кивнул Том. – Ричард втолкнул его внутрь и запер дверь.

– Может, потом выпустил и посадил в сейф зверя?

– Зачем ему? Да и где он мог достать такую тварь? Что это за зверюга вообще?

– Какой-то гибрид, должно быть. – Леонардо задумался. – Мне откуда знать? Ни разу не видал подобных чудищ… Ладно, главное, тварь сдохла, – усмехнулся он. – Закажу чучело – будет отлично смотреться в библиотеке, когда мы унаследуем Гракен-Хаус.

Вот как, значит?!

– А пока запрем сейф и забудем о Ричарде и дядюшке Пенцере, – весело подхватил Том.

Леонардо покачал головой:

– Все не так просто… В сейфе их нет.

Том, похоже, не понял:

– Затопим его в море, и дело с концом.

– Нет, подождем. Если Пенцер мертв, все хорошо. Если нет, убьем его и обвиним в этом Ричарда. В крайнем случае Ричарда тоже прикончим.

«Ну что за люди! – поморщился я. Никаких моральных принципов!»

– Но сначала закроем сейф, – добавил Леонардо.

Понятно, я не мог такого допустить и застрять навеки в чужом измерении. Поэтому, когда они отвернулись от окна, сгруппировался и кинулся из сейфа наружу – испытав при этом какое-то странное, незнакомое ощущение от собственного тела.

Я стоял на четвереньках перед сейфом, пытаясь удержать равновесие. Подняться на ноги почему-то было трудно. Большое зеркало оказалось напротив, и отражение в нем тоже показалось странным.

Вначале я подумал, что вижу мертвого гракена с львиной мордой и змеиным телом… Но гракен в зеркале был живой! Когда я поднял голову, он повторил мое движение и уставился в упор. Я отвесил челюсть от изумления – и пасть зверюги так же точно приоткрылась!

В ушах зазвенел испуганный вопль застывших у окна родственников.

Я не то чтобы совсем дурак, но осознать очевидное в тот момент сумел не сразу. Неужто я сам превратился в гракена?

Пуля чиркнула по плечу и заставила прийти в себя. Дядя с кузеном продолжали стрелять. Я молил их остановиться, но из глотки вырывался лишь отчаянный рев.

Оставалось одно: убивать, чтобы не быть убитым. К счастью, они почти все патроны истратили на первого гракена и не удосужились перезарядить оружие.

Я дрался за свою жизнь. Вообще-то, человек я довольно мягкий, но, подслушав из сейфа подлые намерения Тома и Леонардо, остервенел. К тому же родственнички хотели меня убить! Если вы когда-нибудь стояли под пулями, то легко поймете мои чувства.

Не помню точно, как проходила схватка, но очнулся я, уже переводя дух над двумя трупами. Их головы были проломлены, а я получил несколько огнестрельных ран, хоть и не очень серьезных.

От прислуги Гракен-Хауса не доносилось ни звука, – должно быть, ее распугал шум битвы. Я подошел к зеркалу и снова глянул на свое