несомненным и естественным становится осознание единства всего. Нет разделения воли этого Сознания и результата, следующего за желанием, как волны не отделены от океана. Воистину, ощущение едино с тем, что оно ощущает.

81–85. Атман не разделен ни временем, ни пространством, ни чем-либо еще; будучи природой всего, он является сутью любого восприятия. Он реален благодаря своей природе осознания, но в силу его невоспринимаемости, в высочайшем Атмане, являющемся всем, нет ни двойственности, ни единства. Если есть двойственное, то есть и единое: они существуют вместе, подобно свету и тени. Ибо когда нет множественности, откуда взяться единству, с которым оно нераздельно? Если нет единства, то нет ни единства, ни множественности. В этом случае что есть, то и существует, будучи Сознанием. Поэтому двойственность и единство не отличны от Сознания, как текучесть не отлична от воды.

86–88. Как дерево находится в семени, так этот мир с разнообразными проявлениями пребывает в Брахмане, который не затронут им в силу своей неизменной природы. Поэтому даже двойственность не отделена от Брахмана, как браслет не отделен от золота. Обладающий знанием истины воспринимает двойственность, осознавая ее как нереальную. Как текучесть неотделима от воды, движение – от ветра, пустота – от пространства, так же нет множественности, отличной от высочайшего Ишвары.

89–92. Осознание двойственности и недвойственности приводит только к страданиям; полное невосприятие и того, и другого известно как высочайшее состояние. Этот мир пребывает в тончайшем высшем Сознании как знающий, объект знания и само знание, как видящий, видимое и видение. Пылинка этого мира постоянно создается и разрушается горой Сумеру чистого Сознания, будучи ее частью, как ветер проявляет и растворяет в себе движение. О, сколь ужасна эта иллюзия, величайшая из творцов человеческих заблуждений! Множество тройственных миров пребывают единственно в высочайшей частице Сознания.

93–96. Поскольку иллюзия всегда нереальна и призрачна, мир существует исключительно как чистое высочайшее Сознание. Бесчисленные миры пребывают в этой частице Сознания, которое не теряет своей неизменности, как в горшке сокрыто семя, содержащее в себе огромное дерево. Как в семени находится огромное дерево с его цветами и плодами, так высочайшим видением воспринимается и весь мир в тончайшем Сознании. Как дерево пребывает в семени, не оставляя своих ветвей, плодов и листьев, так же бескрайний мир пребывает в тончайшем Сознании.

97–101. Кто видит, что мир находится в мельчайшей частице Сознания, как дерево со своими разнообразными частями пребывает недвойственным внутри семени, тот действительно знает! Ни двойственный, ни недвойственный, ни семя, ни росток, ни плотный, ни тонкий и даже ни рожденный или нерожденный, этот тройственный мир в чистом Сознании – не существующий и не несуществующий, не спокойный и не беспокойный, и нет даже пространства и воздуха. Нет ни мира, ни его отсутствия, есть только чистейшее высочайшее Сознание, суть всего. Когда и как оно видится в соответствии с прошлыми склонностями, тогда и таким оно и пребывает в творении. Хотя оно не проявлено, но проявляется, разрастаясь собственным осознанием. Это высочайшее Сознание остается в пространстве самого себя, как недвойственная сущность всего.

102–106. Как дерево становится своим семенем в земле, не оставляя своей природы, так же Брахман, высочайшая реальность, не покидая своей сущности, проявлением мира как будто обретает качества мира и испытывает рождение, изменение и смерть. Дерево не теряет своей природы, даже в состоянии семени оставаясь деревом, и так же высочайшее Сознание, превосходящее потери и обретения, остается без изменений. Нежная тычинка лотоса – огромная гора Меру в сравнении с крошечной частицей Сознания. Тычинка видна, а высочайшее нераздельное Сознание вне восприятия. Нежная тычинка лотоса – огромная гора Меру в сравнении с крошечной частицей Сознания, но в ней пребывает бесчисленное множество гор Меру. Этим высочайшим тончайшим Сознанием наполнена, пронизана, покрыта, создана и рождена видимая материальная вселенная, как воображаемый город в пустом пространстве, окруженный со всех сторон чистой незатрагиваемой пустотой.

107. Благодаря осознанию истины такой, какая она есть, чистое Сознание, не оставляя своей природы в двойственности, напоминающей глубокий сон, сияет в своем наипрекраснейшем единстве, свободное от движения. Поэтому мир есть нераздельная плотность чистого Сознания.

Такова сарга восемьдесят первая «История Каркати. Высочайшее Сознание как причина материальности» книги третьей «О создании» Маха-Рамаяны Шри Васиштхи, ведущей к Освобождению, записанной Валмики.

Сарга 82. Дружба демонши Каркати.

Васиштха сказал:

1–3. Выслушав слова царя, демонша Каркати, лесная обезьяна, окончательно пробудилась и оставила свои враждебность и возбуждение. Обретя внутреннее спокойствие и избавившись от жара внешних событий, она стала подобной павлину при наступлении дождя или озеру лилий под лунным светом. От слов царя ее сердце наполнилось блаженством, как от криков журавлей облака в небе наполняются водой.

Демонша сказала:

4–9. О, сколь очищающе ваше понимание! Оно сияет солнцем пробуждения незаходящей мудрости! Услышав от вас слова мудрого различения, я успокоилась, мое сердце наполнилось нектаром гармонии и очистилось, как земля в лучах лунного света. Я думаю, что мудрые, подобные вам, достойны служения и поклонения всего мира. Я расцвела в вашем святом обществе, как цветок ночной лилии – в лунном свете. Собрание святых распространяет благо вокруг, как цветущий сад благословляет ароматом и как в свете солнца распускаются цветы лотосов. Пребывание вместе с великими не позволяет вернуться страданиям, как тьма отступает от того, кто держит в руке лампу. Вы подобны двум земным солнцам, встреченным в лесу, и достойны моего поклонения. Молю, скажите, чего вы желаете?

Царь сказал:

10–14. О демонша, цветок в лесу демонов! Люди в этой стране постоянно страдают от сильных болей в сердце, мучает их и неумолимый недуг Вишучика, поэтому я и покинул свои покои ночью, чтобы найти решение. Боли в сердце людей и эта болезнь не лечатся лекарственными травами, и я вышел в поисках подходящей мантры, произнесенной подобными тебе. Также моя обязанность – задерживать таких, как ты, и убийц простых людей, и я готов был это сделать. Поэтому, о прекрасная, твои слова – к счастью. Пообещай не вредить никаким живым существам.

Демонша сказала:

15. Несомненно, о царь, я так и сделаю: с этого момента я клянусь не вредить никому. Это мое обещание.

Царь сказал:

16. Но если ты, о лотосоокая, питаешься только телами других, как ты будешь поддерживать это тело, никого не убивая?

Демонша ответила:

17–19. О царь, прошло шесть месяцев после того, как я вышла из глубокого состояния самадхи. Из-за воспоминаний о пище у меня возникло желание поесть. Теперь, вернувшись на вершину горы, я твердо займусь практикой созерцания, оставаясь в нем, подобно живой статуе, пока есть это желание. Созерцая бессмертную природу до смерти тела, со временем по своему желанию я оставлю его. Таково мое решение.

20–24. До того времени, как я покину свое тело, о царь, я не буду убивать других существ. Поэтому теперь выслушай мои слова. На севере есть горы, называемые Гималаями, раскинувшиеся до восточного и западного океанов и чистые, как сияющая осенняя луна. Там я, демонша-ракшаси по имени Каркати, живу в пещере на золотой вершине, подобно облаку. Благодаря моей аскезе предо мной появился Брахма, и я, жаждая убивать людей, пожелала стать крошечной разрушительной иголкой Вишучикой. Вознагражденная исполнением своего желания, много лет я наслаждалась, будучи крохотной болезнетворной иглой, вызывая недуги и мучения людей.

25–28. Брахма попросил, чтобы я не причиняла вред хорошим людям, и дал великую мантру, которая прекращает мое действие. С применением этой мантры у людей проходят любые сердечные боли, не говоря о тех, которые вызваны мной! Я доставляла множество мучений, и в результате