В.И. Доргобужинова. Тем не менее, для легализации султанского подарка в городском кадастре консулу В.И. Доргобужинову и управляющему делами Палестинского комитета В.И. Мансурову84 как доверенному лицу великого князя Константина Николаевича только на взятки местным чиновникам пришлось истратить 10 тыс. 350 франков85 (634, т. 1, с. 77). Затем Мансуров и Доргобужинов докупили от имени российского правительства еще несколько участков, составивших вместе с участком султана значительный надел земли общей площадью 71 тыс. 678 кв. м. Он получил название у арабов аль-Москубийа («Московия»), Приблизительная стоимость участка на тот момент составляла 3 млн. 953 тыс. франков (там же, т. 1, с. 107). По оценкам англичан, Россия вложила в строительство «Московии» свыше 250 тыс. фунт. стер. (2 млн. 500 тыс. руб. сер.) (812, с. 70). Земельный участок получил статус собственности (мульк), поступив в ведение МИД, Святейшего синода и Палестинского комитета. На нем размещались здания консульства, странноприимного дома и больницы, Русской духовной миссии и Свято-Троицкий собор (634, т. 1, с. 107).

Успех плана возвращения России в Святую землю через восстановление духовного присутствия и Греко-Российскую церковь зависел не только от позиции Порты, архиерейства рум миллети, но, как оказалось, от состояния взаимоотношений между начальником Духовной миссии (как представителя синода), с одной стороны, и российским консулом (как представителем МИД) – с другой. Эти отношения серьезно влияли на осложнение взаимоотношений начальника Русской духовной миссии с представителями русских учреждений в Иерусалиме. Неопределенность статуса Духовной миссии для османских властей и попытки императорского консула в Иерусалиме Доргобужинова подчинить своей власти начальника РДМ епископа Кирилла (Наумова) подрывали имидж России в глазах местного арабского населения. Греческое духовенство воспользовалось сложившимися конфликтными отношениями с целью ослабления влияния русских консулов и священников на местное православное население. В результате конфликта с епископом Кириллом (Наумовым) консул Доргобужинов был отозван из Иерусалима86. Прибывший в Святой град в 1861 г. новый российский консул А.П. Карцов (теперь уже кадровый сотрудник МИД) также не сумел найти общего языка с епископом

Кириллом. В то же время он стал пользоваться поддержкой Иерусалимского патриарха Кирилла, у которого были натянутые отношения с епископом Кириллом (Наумовым). В 1863 г. в результате доносов и интриг консула Карцова теперь уже начальнику Русской духовной миссии Кириллу (Наумову) пришлось оставить Иерусалим. Аналогичная участь постигла два года спустя его преемника на посту начальника Духовной миссии архимандрита Леонида (Кавелина). Только с приездом в 1865 г. в Иерусалим архимандрита Антонина (Капустина) отношения между ними стали постепенно налаживаться87. Из-за трений между епископом Кириллом (Наумовым) с Иерусалимским патриархом и российским консулом резко обострились отношения между патриархом Кириллом II и митрополитом Московским Филаретом (Дроздовым). Не лучшим образом выглядели отношения между Азиатским департаментом МИД России, послом в Константинополе И.И. Игнатьевым, с одной стороны, и сменявшими друг друга обер-прокурорами Св. Синода (графом А.И. Толстым, А.И. Ахматовым и графом Д.А. Толстым88 ) – с другой.

Митрополит Филарет (Дроздов) ожидал письменного извинения от патриарха Кирилла II за его шаги, направленные, как полагал митрополит, на подрыв авторитета Русской церкви на православном Востоке, в результате чего два ее представителя (архиерей и иерей) были отозваны из Иерусалима в Россию (634, т. 2, с. 517; 407, л. 105—106об)89. После смерти митрополита Филарета напряженность в отношениях между Правительствующим синодом и Иерусалимским патриархатом несколько разрядилась.

В сложившихся обстоятельствах Петербургскому синоду было важно выяснить причины скандалов, устранить повод к ним и не допускать их возникновения в будущем. По предложению посла Игнатьева, для расследования «Иерусалимского дела» и улаживания «недоразумения» между патриархом Кириллом и Русской церковью в Иерусалим был направлен его личный друг архимандрит Антонин (Капустин), который являлся настоятелем посольского храма в Константинополе (634, т. 2, с. 492). В отличие от своих двух предшественников отец Антонин (Капустин) прибыл в Иерусалим, не имея инструкций ни от святейшего синода, ни от российского МИД. Тем не менее его плодотворная деятельность позволила ему занять выдающееся место в ряду тех, кто способствовал укреплению русского присутствия в Святой земле. За свои труды архимандрит стал по праву впоследствии именоваться «отцом Русской Палестины». Помимо научной деятельности в области палестиноведения Антонин (Капустин) производил археологические раскопки. Он приобретал у местных жителей Палестины участки, связанные с различными эпизодами Ветхого и Нового Завета (408, л. 130—131об). Деньги на это ему охотно жертвовали богатые русские меценаты и многие паломники. Дело дошло до того, что в конце 80-х – начале 90-х гг. XIX век в МИД и Правительствующем синоде были серьезно обеспокоены масштабными приобретениями отца Антонина. Купленные начальником Духовной миссии участки Антонин (Капустин) переводил в разряд неотчуждаемых владений-вакфов90. Действия отца Антонина вызывали недовольство у мусульман и зависть у греков, католиков и протестантов. Российские послы в Константинополе в инструкциях новым консулам в Иерусалиме наказывали им убеждать архимандрита Антонина не скупать более участков, приобретенные же им земли не переводить в вакф, а записывать в кадастры на имя ИППО или царскую фамилию.

Многие чиновники в Петербургском синоде и в МИД были против того, чтобы начальник Духовной миссии в Иерусалиме своим независимым поведением «дразнил» святогробских архиереев, европейских консулов, католических и протестантских миссионеров, которые не могли составить ему серьезной конкуренции в деле приобретения библейских участков у местного арабского населения. Отец Антонин продолжал расширять свой «вакф», несмотря на критику МИД и Святейшего синода. В письме управляющему делами Палестинской комиссии Б.П. Мансурову в 1879 г. архимандрит Антонин в отчаянии вопрошал: «.. в чем погрешил я пред Отечеством, царем, Богом, что стал приобретать в собственность России то, что еще осталось Божиим Провидением в Святой Земле ценного из не захваченного католиками, протестантами, армянами, жидами? Ведь во всякой другой земле христианской подобного ревнителя по крайней мере осыпали бы похвалами» (634, т. 2, с. 66–67). Несмотря на появление в петербургской прессе оскорбительных статей против Антонина (Капустина) с призывами отозвать его из Иерусалима, русский архимандрит, благодаря покровительству бывшего посла в Константинополе генерал-адъютанта графа Игнатьева и поддержке царствующего дома остался на посту начальника Духовной миссии в Иерусалиме.

Скандальные отзывы начальников Русской духовной миссии и конфликтные отношения российского консульства со Святогробским братством нанесли ощутимый удар по российскому влиянию в Святой земле. Давая объективную оценку политическому престижу России в Палестине, архимандрит Антонин (Капустин) писал Б.П. Мансурову в 1879 г., что он находится в упадке и «положительно ничего не значит, тогда как французское влияние на Востоке, несмотря на республику в Париже, можно назвать царствующим в Святой