— Ничего себе, — присвистываю. — А это…

Джек закатывает глаза.

— Любопытная ты тоже в бабушку?

— Ага. — Интенсивно киваю, хотя это и не очень удобно, лежа щекой на подушке.

— Ладно, — сдается. — Да, это было на Пандоре. Захват наркоторговцев происходил как раз в тот момент, когда я валялся на больничной койке.

А потом малыш очнулся после операции, и ему сказали, что мамы больше нет…

— А почему не свел шрам?

— Кайя-а-а, — стонет Джек и переворачивается с бока на спину. Я тут же без спроса перебираюсь ему на плечо; обнимает одной рукой.

— Оставил как память? — не унимаюсь.

— Да какая память? В детстве сводить такие большие шрамы слишком болезненно. А потом мне было чем заняться. Шрам и шрам. Не нравится? — Ехидно косится в мою сторону.

— Мне все в тебе нравится, — заявляю совершенно искренне. — Ну, — добавляю, сделав вид, что задумалась, — кроме характера, конечно.

Смеется.

— Аналогично. — И притягивает меня к себе ближе. — Может, ну его, этот сон? — вкрадчиво предлагает на ухо.

А я, как он сам сказал, придурочная, а не идиотка, чтобы отказываться…

* * *

Это длится два дня. Два дня безграничной близости, прерываемой только затем, чтобы заказать еду в номер или позвонить доктору Кравецу — убедиться, что Шона ещё не вывели из комы и я ему пока не нужна.

Лучшие два дня в моей жизни.

Джек делает вид, что никуда не торопится, а я не спрашиваю. Ни о том, ждет ли его ещё «Ласточка», ни о том, увидимся ли мы когда-либо вновь. Это лишнее.

Мы слишком разные, и у каждого из нас своя жизнь, в которую не впишется второй…

Докатились, я на полном серьезе рассуждаю о будущем с каким-то конкретным мужчиной! Мир явно сошёл с ума.

Или я.

Но мне хватает ясности рассудка, чтобы посмеяться над этими фантазиями.

В реальности, реши мы остаться вместе, поубивали бы друг друга уже через пару недель. Журналистка и спецагент? Гостевой брак?

Да очнись же ты, Кайя, или от многочисленных оргазмов твой мозг окончательно превратился в желе? Брак для тебя — это незамеченная дырка на только что купленной кофте, и ничего другого.

А Джек — это отлично проведённое время. Суперотлично проведённое время, если начистоту. Отпуск, отдых и, да, как бы пошло это ни звучало, секс без обязательств.

Да я даже имени его настоящего не знаю!

— О чем думаешь? — спрашивает Джек, поймав направленный на него взгляд.

Усмехаюсь, щурясь, как сытая кошка, и бессовестно закидываю ногу поперек его тела.

— Об отпуске и отдыхе у моря.

Должно быть, выражение лица у меня то еще, потому что он смеётся и притягивает меня к себе.

— Ну, что могу сказать? Моря у меня сейчас нет…

Да Господи, на фиг мне какое-то море!

* * *

Он уходит ночью.

Сплю поверхностно, поэтому мгновенно просыпаюсь, стоит матрасу вздрогнуть. Прислушиваюсь: в ванную или… Шорох одежды, «вжик» молнии.

Все.

Стараюсь дышать ровно и не шевелиться. Лучше так, Джек — молодчина, все правильно делает. Кому нужны эти прощания, как в дешевых мелодрамах? Нам было здорово вместе, но время закончилось — так зачем усложнять?

И все-таки вслушиваюсь в каждый шорох, движение воздуха. Что-то звякает, падает и катится. Он замирает, прислушивается: не разбудил ли?

Конечно не разбудил, сплю как убитая, разве не видишь? И вижу десятый сон. Эротический, с тобой в главной роли, ага.

А потом я слышу шаги, негромкое пиканье открывающегося замка, и еще раз — при закрытии.

Вот теперь действительно все.

Крепко зажмуриваюсь, обняв себя за плечи руками и сжавшись на измятой простыне в позе эмбриона, и… просто дышу.

Вдох, выдох… Спокойно, Кайя, ты кремень.

Сколько еще шикарных мужиков будет в твоей жизни? Да не счесть!

Подумаешь, влюбилась в этого конкретного. Ты же придурочная, а не идиотка, чтобы лить слезы из-за такой ерунды, правда?

Но я все равно реву, хоть это и глупо.

* * *

Просыпаюсь от бьющего в лицо солнечного света и с наслаждением потягиваюсь. Жизнь прекрасна, и я хороша.

А еще сегодня доктор Кравец обещал вывести Шона из комы, так что, давай, Кайя, поднимай свою роскошную задницу с постели, своди ее в душ и наряди в новые шорты.

Но только я выполняю первый из трех запланированных пунктов, как звонит комм.

Отец.

— Да, пап! — Хватаю аппарат с прикроватной тумбы и мгновенно принимаю вызов. — Ты приехал?!

Из динамика раздается удивленное покашливание.

— Дочь… Ты в порядке?

— Я — лучше всех, — заверяю, важно ткнув себя пальцем в грудь, несмотря на то что он и не может видеть этого жеста по аудио. — Где ты? Я очень по тебе соскучилась!

— Кх-м… э-э… — слышится пораженное в ответ. — Я на орбите Сьеры. Скоро буду в клинике.

Ой, да ладно. У меня такое хорошее настроение, что какое-то там проигнорированное признание его не испортит. Подумаешь, это же Виктор Коллинз.

— Окей, буду там через час.

И уже собираюсь завершить вызов, как из комма доносится:

— Эм… Кх-м…

Хмурюсь: закашлялся, что ли?

— Я тоже соскучился! — вдруг рявкает папа скороговоркой и обрывает звонок.

Улет! Он все-таки это сказал!

И я, улыбаясь от уха до уха, танцующей походкой направляюсь в ванную.

Глава 72

Месяц спустя

Здание «Пятого». Двести пять этажей, десять классических лифтов и три аэродинамические трубы… Ну, вы помните. Пластик, гранит и стекло — масштабно, ярко, амбициозно.

Обгоняю на тротуаре нескольких неспешных пешеходов и ныряю в проем револьверных дверей. Йеху, успела! Отличное начало дня!

И не больно-то важно, что все последние дни я почти безвылазно провела в местном отделении Интерпола, давая показания и окончательно топя попытавшуюся прикинуться бедной овечкой Карлу. А учитывая то, что Майкл раскололся практически сразу и во всем сознался, надеясь на сделку со следствием, у бывшей Богини не осталось шансов.

Жаль, что вместе с коммуникатором Баронета я лишилась всех материалов, но даже это не портит моего хорошего настроения: сенсаций в моей жизни будет еще много. Главное, что прямо сейчас Интерпол ищет сообщников (среди копов в том числе) взятой с поличном Карлы Рейверин и лиц, ответственных за творящееся на Альбере. Так-то.

Шах и Мат, сброшенная с Олимпа богиня.