Рывком дергаю входную дверь на себя и, естественно, с размаха врезаюсь в чью-то твердую грудь.

— Джек, ты не вовремя, — шиплю, отскакивая от него, как теннисный мячик, и вытягиваю шею, пытаясь рассмотреть за его плечом, куда подался беглец-полковник.

Однако тот тоже не проникается ситуацией, а, вместо того чтобы меня пропустить, преграждает путь, остановившись в дверном проеме, да еще и приваливается к косяку плечом.

— У тебя отходняк, что ли? — уточняет, окидывая меня придирчивым взглядом.

Закатываю глаза.

Какие мы умные. Естественно, отходняк. Я просидела шесть чертовых часов у постели брата, накопила злость и энергию, и если немедленно их к кому-нибудь не применю, меня разорвет на части.

Или того хуже — вернусь к Шону и буду рыдать, держа его за руку.

Нет уж, лучше я буду рвать и метать и доведу кого-нибудь до белого каления.

— Тормози, — спокойно произносит Джек, не меняя позы. — Твой брат жив, и все с ним будет в порядке.

Фыркаю и отворачиваюсь, запустив руку в растрепавшиеся волосы.

— Конечно. Все, с кем все в порядке, лежат в отрубе по десять гребаных часов.

— Он спит.

— А я не сплю!

Упираю руки в бока и с воинственным видом пру на Джека. Он только корчит гримасу, но и не думает пугаться, зараза.

— Ты бы тоже пошла поспать.

— Не спится, — огрызаюсь. — Я хочу сделать этот репортаж. Я хочу заснять Карлу в наручниках. Я…

— У тебя откат, — констатирует Джек, и мне хочется его придушить.

В этот момент до нас доносятся громкие голоса откуда-то из-за барака. Джек, потеряв бдительность, оборачивается, а я, проскользнув между его плечом и дверным косяком, выбегаю наружу.

— Немедленно прекратить истерику! — рявкает полковник где-то совсем близко.

Туда!

Но бежать не получается, потому что уже через мгновение мое запястье крепко обхватывают чужие пальцы, тормозя.

— Не суети, — дергает Джек меня за руку. — Вместе пойдем.

И отпускает только после того, как я покорно киваю.

Вместе так вместе. Его дело.

А за бараком разворачивается действо: на огромного Бристола нападает, словно петух, выпятив тощую грудь, Марио Мурильо. И вид у него настолько воинственный, что даже куцая косичка на затылке и та встала торчком — позер. Кларисса, заламывая руки, топчется рядом. Охрана режиссеришки тоже здесь, но не решается вмешаться, пока никто не применяет силу к драгоценному телу их нанимателя. Несколько лондорцев в синем также наблюдают за происходящим чуть в отдалении, но оружие не достают — понимают, что «бродячий цирк» выступит и уберется со сцены.

— Что здесь происходит? — громко спрашивает Джек, подходя.

На лице обернувшегося Бристола неприкрытое облегчение.

— Мистер Райдер! Может быть, вы поможете унять этих… людей искусства.

Тихонько прыскаю за спиной Джека. Какой тактичный лондорец нам достался. Глава их СБ — молодец, знал, кого отправить на дело.

— Да, может быть, вы поможете… э-э… мистер Как-вас-там? — подхватывает Мурильо, демонстрируя, что не запоминает имена плебеев. — Они, — обвинительно тычет пальцем в сторону полковника, — незаконно удерживают мисс Рейверин! Тормозят рабочий процесс! А каждый час задержки — это миллионы коту под хвост. У-у-у… Тупое быдло!

Брови Бристола взлетают на лоб, а в глазах появляется опасный блеск.

— Спокойно, — просит Джек, — он просто идиот.

— Это я-то?! — взвизгивает Марио, беря какую-то совершенно высокую ноту и откровенно переигрывая.

— Мисс Рейверин предъявлено серьезное обвинение, — видимо, по сотому кругу начинает полковник. — Как только на планету прибудет Интерпол, она будет передана им.

— Я протестую! — снова взвизгивает Мурильо.

— И я, — неожиданно влезает в разговор Кло. — Куда подать жалобу?

Джек закатывает глаза.

— Господу богу, — с раздражением бормочет себе под нос.

И тут Кларисса замечает меня.

— Я поняла! — Чуть ли не подпрыгивает на месте. — Это все Пиранья! Она подставила мисс Рейверин! Так и знала, что эта женщина появилась тут неспроста!

Не произнося ни слова, делаю шаг по направлению к ней. Кларисса вскрикивает и отшатывается, а меня снова тормозит Джек.

— Уймись, — шипит на ухо, оттаскивая за руку на прежнее место.

Но я все еще смотрю на Клариссу в упор.

— Только вякни, — предупреждаю негромко. Но та прекрасно меня слышит, потому что белеет как мел.

И только кажется, что все успокоились, как вдруг сказанное Кло доходит до нашей звезды в полной мере.

— Она-а-а?! — пафосно восклицает тот и с видом быка, испытывающего к тореадору личные счеты, несет свое важное тело в мою сторону. — Маленькая дрянь, я требую объяснений!

Джек молча задвигает меня себе за спину.

— Нельзя мешать творить искусство! — визжит Марио.

Лондорцы ничего не предпринимают. Охрана Мурильо, может, и вмешалась бы, но у них только кулаки против боевого оружия.

А Марио явно заигрался.

— Я тре-е-е…

Гневная тирада внезапно прерывается и сменяется какими-то булькающими звуками.

— Давно бы так, — усмехается Джек, и я с любопытством высовываюсь из-за его плеча.

Луис, сам огромный и черный, как бык, в открытой майке, не скрывающей мощные бугристые руки, умудрился появиться из-за угла как раз вовремя, чтобы перехватить Мурильо еще на подлете, и теперь держит его одной рукой поперек тела, а ладонью второй закрывает ему рот. Марио что-то мычит.

Охрана дергается к нему, но у Мурильо хватает мозгов, чтобы промахать им свободной кистью «отбой». Телохранители остаются на месте.

— Успокоился? — Глухо уточняет Луис.

— М-му, — покладисто откликается Марио.

— Тогда п-шел!

Однако стоит Луису разжать хватку и толкнуть раскрасневшегося от унижения режиссера к его людям, как к Мурильо вновь возвращается спесь.

— Я буду жаловаться! — кричит он с безопасного расстояния. — Я вас засужу! Вы обо мне еще вспомните!

— Тебя забудешь, — буркает Джек.

Мурильо матерится. Мурильо бьет копытом. Мурильо обещает жесткую расправу всем, кто мешает ему творить искусство.

— Если он не уймется, я арестую его до выяснения обстоятельств, — сухо предупреждает полковник, вроде бы ни к кому конкретно не обращаясь, но Кло тут же срывается с места.

— Марио, Марио, вам нужно успокоиться. Как насчет чая со льдом? — сюсюкает с ним, как с маленьким.

— Яду мне!

— Может быть, кофе?..

Наконец они с охраной уходят